125 лет со дня рождения немецкой актрисы Елены Вайгель

12 мая исполняется 125 лет со дня рождения (1900) Елены Вайгель, немецкой актрисы и театрального деятеля (умерла в 1971 году).

 

В историю мирового театра Елена Вайгель вошла как выдающаяся актриса XX века, друг и сподвижник крупнейшего реформатора сцены Бертольта Брехта, один из создателей и многолетний руководитель прославленного коллектива «Берлинер ансамбль».

Елена Вайгель приобрела известность еще в начале 20-х годов, играя в спектаклях видных немецких режиссеров Л. Йеснера и Э. Энгеля. Встреча с Б. Брехтом определила ее творческую судьбу.

Играя в пьесах Брехта, выступая со стихами и песнями на собраниях и митингах рабочих, Е. Вайгель стала подлинной актрисой политического театра.

Событием общественной жизни Германии стал спектакль «Мать» (1932, пьеса Брехта по Горькому), в котором Е. Вайгель исполнила роль Пелагеи Власовой.

В 1933 году, когда к власти пришли фашисты, Б. Брехт и Е. Вайгель были вынуждены покинуть родину. Вернувшись в 1948 году в ГДР, они основали театр «Берлинер ансамбль», который Е. Вайгель возглавляла до последних дней своей жизни. На сцене этого театра актриса играла роли, которые принесли ей мировую славу: матушка Кураж и Нателла Абашвили в пьесах Брехта «Мамаша Кураж и ее дети» и «Кавказский меловой круг», Волумния («Кориолан» Шекспира — Брехта), Пелагея Власова.

Из статьи Елены Вайгель «Об актерском искусстве»

Играть на сцене я начала в восемнадцать-девятнадцать лет. Это было скорее избытком силы и дарования: не напыщенность, не пафос, а какая-то грубая правдивость, правдивость без оглядки, без раздумий. Переход от без раздумья к раздумью, к осмыслению совершился благодаря Брехту…

Немецкое слово «актер» (Schauspieler) корнем своим связано с выражением «выставлять напоказ, афишировать что-либо». Одной жизнью духа тут не обойдешься, если нечего показать. Самое главное: что сделать видимым, что увидит зритель? И тут необходим отбор, ведь из множества действий зритель может вынести такое впечатление, которое и не подразумевалось. Я ищу внешние приметы, видимую выразительность, без этого я не могу.

Для своего персонажа я ищу внешний облик, походку, позы. В тексте всегда есть основа для этого. У Волумнии несколько разных походок, там важна эта — игровая — сторона. В «Матери» я поймала себя на том, что играю Власову скособочившейся, перегнувшейся в одну сторону. Я поняла вдруг, что накренилась не случайно: ведь при тяжелой работе одно плечо всегда становится выше другого. Тогда я решила закрепить это и в платье Власовой подшила валик под левое плечо.

Я наблюдаю — и ворую, где только могу. Немой крик в «Мамаше Кураж» я взяла с одной фотографии в газетных вырезках, которые собирал Брехт. Там была женщина, стоявшая у братской могилы; она кричала, широко раскрыв рот. Мне кажется, там я это и взяла. Когда же Кураж, как бы сломавшись, перегибается пополам, — это уже идет от другого наблюдения: женщины часто сгибаются от душевной боли, как от физической, они ощущают боль в лоне. . .

Своих героинь я рассматриваю очень практически. Женщина живет тем, что она всегда должна что-то держать, укреплять; большей частью свою семью. Поэтому между совсем разными героинями есть много общего: например, между Волумнией и Фрау Флинц («Фрау Флинц» Байерля. — Ред.). Обе они стремятся сломить своих детей, заставить их делать то, в чем видят пользу они, матери. Волумния вынуждает Кориолана дважды поступать так, как считает нужным она, — мать губит сына, дважды ломая ему хребет. Если бы сыновья Флинц не покинули ее, она тоже сломала бы им хребет. В таких ситуациях содержится критическая позиция по отношению к традиционному понятию материнства; здесь мать держит и укрепляет свою семью любой ценой…

Из ст.: H. Weigеl. Ober Schauspielkunst.—»Theater der Zeit». 1973, N 2. Перевод E. Варгафтик.

 

Если искусство слова и актерской игры соединились в наш век в одном человеке, то этот человек — Берт Брехт. Елена Вайгель была частью его. Как его жена, его вдова (ведь это разные роли); как его актриса, как самое верное воплощение его мыслей. Одно движение ее руки — и в театре воцарялась тишина; это движение передавало непостижимое спокойствие, присущее ей, и в нем было все, что нам еще предстояло увидеть. Ее внезапно убыстренная поступь взрывала ритм спокойного сценического действия, и этот новый ритм мгновенно передавался залу; она была той великой простотой искусства, без которого оно не могло бы существовать в веках.

Ее лицо — игра мысли и опыта; голос, низкий и твердый, печальный и порывисто-сильный… так она играла главное — человека, который начинает думать.

Роль Пелагеи Власовой из спектакля по пьесе Горького — Брехта «Мать» стала памятником самой актрисе; это была роль женщины, которая вовлечена сыном и его товарищами в революцию и становится сама активной революционеркой. В памяти всех, кто видел спектакль, навсегда остался этот образ: красное знамя в руках, товарищи по борьбе вокруг нее, решительный взгляд человека, который видит перед собой цель, для которого будущее не рок, не судьба, а — проблема, и ее нужно решить. . . Вайгель сумела воплотить новый сценический тип — женщина-пролетарка, которая начинает пробуждаться. ..

Из ст.: Günther Rühle. Eine Epochen-Schauspielerin ist gestorben.—»Frankfurter allgemeine Leitung», 1971, 8 mai. Перевод E. Варгафтик.

Театральный календарь на 1975 год. М., 1974. 

Данный материал является некоммерческим и создан в информационных, научно-популярных и учебных целях. Указанный материал носит справочно-информационный характер.

ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ

---