10-го октября исполняется 340 лет со дня рождения французского художника и рисовальщика, основоположника искусства рококо Жана-Антуана Ватто (1684-1721). К этой дате публикуем очерк о творчестве художника.
Великий французский художник Жан-Антуан Ватто родился в Валансьене в простой семье. Отец его был кровельщиком и плотником, человеком весьма небогатым. Заметив, что сын одержим страстью к рисованию, он отдал его в обучение к местному живописцу и вскоре предоставил ему самому устраивать свою судьбу. К сожалению, первый учитель Ватто оказался человеком бесталанным, уроки его немного дали мальчику. Поэтому, желая усовершенствоваться в своем искусстве, начинающий художник через несколько лет отправился в Париж. Здесь жизнь его поначалу складывалась очень сурово. Ради куска хлеба ему пришлось стать подмастерьем одного из живописцев, продукция которых была рассчитана на нетребовательные вкусы и сбывалась для массового распространения специальным торговцам. Хозяин нещадно эксплуатировал своих молодых помощников, платя им гроши. В их задачу входило изготовление многочисленных копий с его аляповатых произведений, и это было особенно нестерпимо для Ватто. Наконец, счастье улыбнулось ему: он познакомился с Клодом Жилло, настоящим художником, и стал его учеником. Излюбленными сюжетами Жилло были сельские празднества, театральные и галантные сцены. Ватто также усвоил эту тематику и навсегда остался верен ей. Очевидно, она была близка художнику по духу: ведь еще в детстве он любил рисовать занятные сценки, которые наблюдал на улицах Валансьена. Во всяком случае многие современники Ватто отмечали, что учитель и ученик были чрезвычайно похожи друг на друга по своим вкусам и склонностям, настолько похожи, что это даже привело их к разрыву. Тем не менее Ватто всегда сохранял к Жилло чувство признательности и с уважением отзывался о его произведениях.
Расставшись с Жилло, Ватто перешел в ученики к Клоду Одрану, художнику декоративных панно и замечательному мастеру орнамента. Занятия декоративными композициями с их выразительностью, основанной исключительно на ритмике и изяществе линий, на непринужденной легкости исполнения, немало дали юному художнику для сложения его самостоятельного стиля. И впоследствии, в зрелые годы Ватто неоднократно возвращался к декоративным композициям в своих рисунках. Одран был хранителем замечательной художественной коллекции Люксембургского дворца, и Ватто таким образом получил доступ к ее сокровищам. Он был страстным поклонником старых мастеров, и посещать коллекцию было его любимым занятием. Особенно восхищал его Рубенс, полотна которого чаруют своей полнокровной роскошной живописью. Ощущение жизни в произведениях этого великого фламандского художника отличается пиршественным размахом и осязательной убедительностью. Для Ватто, идеалом которого в живописи была верность природе, это было особенно ценно. К тому же по происхождению он также был фламандцем, так что Рубенс был ему вдвойне близок. К этому мастеру во многом восходят исключительные живописные качества зрелых произведений Ватто, их наполненность воздухом и светом, безыскусная, ароматная свежесть красок, умение тонко сочетать настроение персонажей с пейзажными мотивами. А в выборе этих мотивов Ватто часто пользовался впечатлениями от чудесного парка, разбитого при Люксембургском дворце.
Как ни приятна для молодого художника была жизнь у Одрана, он решил расстаться с ней, ибо хотел создавать свои собственные картины. Благовидным предлогом для отъезда явилось желание побывать на родине, в Валансьене. Здесь он написал несколько сцен из бивуачной жизни, изображающих солдат на отдыхе, и, вернувшись вскоре в Париж, принял участие в конкурсе Академии художеств. Наградой победителю должна была быть поездка в Рим для дальнейшего совершенствования в искусстве. Но, увы, Ватто присудили только вторую премию. В Рим отправился художник, впоследствии ничем не отличившийся.
Все же путь к независимому положению лежал через Академию. Поэтому Ватто, будучи уже мастером, вызывавшим восхищение знатоков, в 1712 году причисляется к ней, то есть получает право дальнейшими успехами заслужить почетное звание академика, а в 1718 году становится ее полноправным членом.
Живя в Париже, Ватто часто переезжал с квартиры на квартиру, так как любые апартаменты вскоре начинали его тяготить. Все биографы художника единогласно отмечают, что происходило это вследствие редкого непостоянства его нрава и любви к переменам. Точнее было бы сказать, что причиной переездов было редкое сочетание в характере Ватто предельной деликатности и независимости. Любой уклад жизни, быт с его неизбежными принудительными условностями и размеренностью нельзя было надолго примирить с той вольной, мечтательной поэтической праздностью, в атмосфере которой только и могли рождаться чарующие своей хрупкостью и непринужденностью образы мастера. К тому же, после того как он стал академиком, досужие люди, которым лестно было общаться со знаменитостью, совсем не давали ему покоя, не оставляя времени для любимой работы. Перемена квартиры и сохранение в тайне нового адреса помогали хотя бы ненадолго от них отделаться.
Один из парижских адресов Ватто обладает особой важностью для истории искусства. Это дом Пьера Круаза-младшего, известного финансиста и коллекционера, где художник, как некогда в Люксембургском дворце, с упоением предавался изучению произведений старых мастеров, в особенности копированию их рисунков. На его собственное творчество это оказало самое плодотворное влияние. В области рисунка, например, он достиг таких успехов, что современники отводили ему место первого рисовальщика Франции.
В 1720 году Ватто, верный своей склонности к перемене мест, отправился в Англию, где пробыл около года. Здесь он много работал и произведения его имели большой успех. Однако пребывание в этой стране губительно сказалось на здоровье художника. Еще до своей поездки сюда он начал страдать чахоткой, а возвратился на родину совсем больным. Теперь он поселился у одного из своих близких друзей, Эдма-Франсуа Жерсена, торговца картинами, и чувствовал себя настолько слабым, что работать мог только по утрам. Уже через полгода он просил Жерсена подыскать ему новое жилье, но и там оставался недолго: ему казалось, что воздух провинции может спасти его от болезни. Друзья помогли Ватто поселиться в Ножане. Он продолжал слабеть и начал мечтать о поездке в Валансьен, но ему было уже не суждено осуществить это намерение. Он скончался, не дожив до тридцати семи лет.
Вот как описывал Ватто один из его первых биографов и ближайший друг Жан де Жюльен: «Ватто был среднего роста и хрупкого сложения; он отличался живым проницательным умом и возвышенными чувствами, говорил мало, но хорошо, и так же писал. Он почти всегда был задумчив. Он был горячим поклонником природы и всех живописцев, которые ее воспроизводили, а усидчивый труд наложил на него отпечаток некоторой меланхоличности. В обращении его чувствовалась холодность и связанность, что порою стесняло его друзей, а иной раз и его самого, и единственными его недостатками были равнодушие да еще любовь к переменам». К этому литературному портрету другие современники художника добавляют важные штрихи. Любимым его занятием в часы досуга было чтение, и, не получив систематического образования, он, однако, верно судил о литературе. Деньги Ватто презирал настолько, что будучи едва ли не самым популярным художником своего времени считал, будто за его картины платят чересчур много и сердито возвращал то, что казалось ему излишним. Мастер не любил работать на заранее заданный сюжет. Часто бывало, что работа, которой он только что был захвачен, начинала вдруг его тяготить, и он оставлял или заканчивал через силу. В таких случаях, чтобы дело шло быстрее, он сильно разбавлял краску маслом, отчего картина по прошествии немногих лет начинала сильно темнеть и портиться. Людей, которых ему случалось портретировать, Ватто любил наряжать в театральные костюмы. К себе он был бесконечно требователен и, случалось, к великому огорчению друзей, уничтожал уже законченные произведения, в которых ему чудились незаметные другим изъяны.
Отрывочные, порой противоречивые свидетельства современников художника становятся весомыми и гармонично дополняющими друг друга, если обратиться к его произведениям. Все они лишены фабулы (не случайно Ватто не давал им названий; те, которые мы знаем ныне, придуманы позднее) и представляют собой сразу и нечто известное, и необыкновенное, как знакомый человек, преображенный театральным облачением. Солдаты на привале («Бивуак», 1709, ГМИИ), бродячий артист, улыбающийся погожему дню посредине пустой улицы какого-то городка («Сурок», 1713, ГЭ), дамы и кавалеры, словно цветник, украшающие собой зелень парка или деревенского ландшафта («Пастухи», 1716, Берлин, Шарлоттенбург; «Возвращение с Киферы», 1717, Берлин, Шарлоттенбург)— все эти герои, отрешившиеся от своих будничных дел, преображены отдыхом, не просто бездельем, но вольным времяпрепровождением, когда звучат самые тайные, нежные и поэтические струны души. Ватто стремился запечатлеть эту утонченную музыку в неуловимых поворотах фигур и склонениях голов, в мягком сиянии бесчисленного множества красочных оттенков. Одного неверного шага бывало достаточно, чтобы благородный дух свободы покинул запечатленные художником образы. Поэтому его муза и была одновременно столь строга и капризна, нетерпима к принуждению и мечтательна, избегала обыденности, но и необычайности — все крайнее, статичное, сформировавшееся, серьезное было ей чуждо, несовместимо с ее вольной, возвышенной грацией.
Г. ГРИБКОВ
Литература: А. Д. Чегодаев. Антуан Ватто. М., 1963
Художественный календарь. Сто памятных дат. М., 1984.
Данный материал является некоммерческим и создан в информационных, научно-популярных и учебных целяхПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ