315 лет со дня рождения английского критика и писателя Сэмюэля Джонсона

18-го сентября в 1709 году, 315 лет назад, родился великий английский критик, писатель и лексикограф Сэмюэль Джонсон

Сэмюэль Джонсон — издатель и комментатор Шекспира, составитель первого словаря английского языка, создатель свода биографий крупнейших английских поэтов, автор стихотворных сатир и философских повестей, журналист и памфлетист. И однако вот уже два столетия личность его привлекает внимание читателей едва ли не больше, чем его литературные труды.

Этой славой он обязан монументальному сочинению своего младшего друга Дж. Босуэлла. «Жизнь Джонсона» — признанный шедевр мемуарного жанра — и поныне остается одной из самых читаемых в Великобритании книг. Благодаря ей Джонсон, с его сочетанием здравого смысла и эксцентричности, трезвости ума и юмора, практицизма и доброты, стал символом английского национального характера.

Манифестом новых литературных отношений стало письмо Джонсона покровителю искусств лорду Честерфилду, автору знаменитых «Писем к сыну». Оно знаменовало конец зависимости писателя от патрона, одаривающего литератора за его труд, непременно посвященный знатному меценату. Складывался книжный рынок, появлялся массовый читатель, готовый платить за печатную продукцию. «Декларацией литературной независимости» назвал письмо Джонсона позднейший критик.

Предыстория этого документа такова. В 1747 г., задумав свой словарь, Джонсон изложил его план в форме послания к Честерфилду, рассчитывая, как было принято в те времена, получить от последнего материальную поддержку, которая бы позволила ему всецело посвятить себя составлению словаря. Однако Честерфилд, усомнившись в том, что один человек может сделать работу, на которую сорока французским академикам потребовалось четыре десятилетия, не откликнулся на это предложение. И только в 1754 г., когда стало известно о предстоящей публикации словаря, Честерфилд напечатал в журнале ведущего английского книгоиздателя Роберта Додсли «Уорлд» две статьи, где восторженно отзывался о трудах Джонсона. Не утверждая этого прямо, Честерфилд давал читателям понять, что работа велась под его покровительством. Теперь он рассчитывал, что словарь будет все же посвящен ему и выражал готовность щедро вознаградить за это лексикографа. Джонсон, совмещавший на протяжении семи лет подготовку словаря с изнурительной литературной поденщиной, был взбешен. Он ответил графу письмом, текст которого был впервые опубликован Босуэллом. В пересказе «Жизни Джонсона», сделанном А. В. Дружининым (соч., т. 4), письмо Честерфилду лишь упоминается. Мы предлагаем читателю его перевод.

Достопочтенному графу Честерфилду Милорд, владелец журнала «Уорлд» недавно известил меня, что два выпуска, в которых мой словарь рекомендуется вниманию публики, написаны Вашей светлостью. Будучи человеком, непривычным к милостям великих, я не знаю, ни как я должен принять честь быть отмеченным подобным образом, ни какими словами мне следует выразить свою признательность.

Когда, положившись на некоторые знаки благосклонности, я впервые посетил Вашу светлость, я, как и все человечество, был покорен очарованием Вашего обращения и не мог не льстить себя надеждой стать «завоевателем завоевателя земли» (1), то есть заслужить то уважение, за которое на моих глазах сражался весь свет. Но мои дальнейшие посещения принимались столь неблагосклонно, что как гордость, так и скромность не позволили мне продолжать их. Когда я публично обратился к Вашей светлости (2), я употребил все искусство добиваться расположения, которым может обладать уединенный и чуждый света ученый. Я сделал, что мог, однако никому не доставило бы удовольствия видеть, как пренебрегают всем, что он может предложить, сколь бы малым это все ни было.

Прошло, милорд, семь лет с тех пор, как я тщетно дожидался в наружных покоях Вашего дома. За это время я продвинулся в своей работе, преодолевая трудности, жаловаться на которые бессмысленно, и, наконец, почти довел ее до публикации, не удостоившись ни единого жеста поддержки, ни единого слова одобрения, ни единой улыбки благосклонности. Никогда прежде не имея патрона, я не мог ожидать подобного обращения.

Так, пастух у Вергилия, познакомившись, наконец, с Амуром, обнаружил в нем уроженца суровых утесов (3).

Не тот ли называется патроном, милорд, кто равнодушно смотрит на человека, который борется в волнах за жизнь, и спешит навязать ему свою помощь, как только тот выберется на берег? Внимание, которое Вы изволили обратить на мои труды, было бы очень любезным, явись оно раньше, но оно опоздало; теперь я нечувствителен — и не могу радоваться ему, одинок — и мне не с кем разделить его (4), известен — и не нуждаюсь в нем. Надеюсь, что не будет особенно грубым бесстыдством с моей стороны не чувствовать себя обязанным за благодеяния, которых мне не было оказано, и не желать, чтобы публика приписала покровительству патрона то, что я с помощью провидения сумел сделать для себя сам.

Я далеко продвинулся в своей работе, столь малым обязанный кому-либо из покровителей учености, что не буду разочарован, случись мне закончить ее, удостоившись еще меньшей поддержки (если только такое возможно). Я давно уже пробудился от грез, в которых некогда с восторгом пребывал смиреннейший и покорнейший слуга Вашей светлости

Сэм Джонсон.

 

1. Строка из поэмы Ж. Скюдери «Ала-рих», использованная Буало в третьей песне «Поэтического искусства».
2. Имеется в виду План словаря (см. выше).
3. Восьмая эклога Вергилия, стих 43.
4. Жена Джонсона умерла в 1752 г.

 

А Зорин

 

Памятные книжные даты. М., 1984.

ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ

---