515 лет со дня написания «Похвалы Глупости» Эразма Роттердамского

В 1509 году была написана «Похвала Глупости», одна из тех книг, которые подготовили Реформацию

Приехав в Лондон и находясь в гостях у Томаса Мора, Эразм Роттердамский, гуманист, мыслитель, ученый, известный серьезными трудами, написал небольшое сочинение, которому уготована была необычная судьба.

Все в этой книге было неожиданно. И само появление на свет. И молниеносная популярность. И не затухающий интерес к ней по сей день.

Первая неожиданность — рождение. В апреле 1509 г. английский трон занял Генрих VIII, и воспитатель короля лорд Маунтджой, известный меценат, вспомнил об Эразме, которому прежде оказывал покровительство, и пригласил его в Англию, выслав деньги на дорогу. И вот, предвкушая встречи с друзьями и единомышленниками, Эразм спешит из солнечной Италии к берегам туманного Альбиона. Он взволнован и радостен, что с ним случается не часто. Забыв о серьезной учености своих занятий, он готов предаться веселью, шутке. Таким в августе 1509 г. встречает его на пороге своего дома Томас Мор. Удивление хозяина еще больше возрастает, когда достопочтенный гость вручает ему ни на что не похожее произведение, дерзко озаглавленное «Похвала Глупости».

Замысел его возник по пути в Лондон. Эразм обдумывал его в седле, в лодке, на постоялых дворах, на борту судна, шедшего из Антверпена в Дувр. А затем в доме Мора без единой своей книги (слуга с багажом отстал), приводя цитаты по памяти, за неделю написал сочинение, которое С. Цвейг назовет «случайным плодом бодрого настроения, искрящейся игрой духа». «Похвалой Глупости», утверждал Эразм, «мы забавлялись у Томаса Мора…»

Книга, однако, была напечатана в 1511 г. в Париже, и автор включил ее в собрание своих сочинений, план которого он наметил незадолго до смерти.

По жанру «Похвала Глупости» — шутливая декламация, т. е. прославление предмета ничтожного, не стоящего внимания, что и создает комический эффект. Подобными декламациями нередко забавлялись гуманисты, следуя античной традиции, у истоков которой стоял Лукиан, написавший «Похвалу мухе». Эразм, однако, усвоил и другую, более молодую традицию возникшей в конце XV в. и ставшей необычайно популярной в Германии «литературы о дураках» (Narrenliteratur). Родоначальником ее был немецкий гуманист, филолог, юрист Себастьян Брант, автор знаменитого «Корабля дураков» (1494 г.). Эразм выводит на сцену представителей разных сословий и состояний, нарядив их в дурацкие колпаки. Но он пишет латинской прозой и не склонен выступать как проповедник и моралист. Он—сатирик, и насмешка его тонка и изящна. И прием его необычен: повествование ведется от имени самой Госпожи Глупости. Обиженная тем, что ей не воздают должной похвалы, она решает прославить сама себя. В ученой мантии, с дурацким колпаком на голове (так она выглядит на гравюре Гольбейна) Глупость взбирается на кафедру и по всем правилам красноречия произносит академическую похвальную речь в свою честь. Она доказывает бесспорное превосходство над мудростью, говорит о благодеяниях, которыми осыпает род людской, и о том, что только она способна принести счастье. А счастье — в том, чтобы жить бездумно, отдаваясь страстям, ибо наслаждение приносит не трезвый разум, а опьянение и безрассудство. «Без меня никакие житейские связи не были бы приятными и прочными: народ не мог бы долго сносить своего государя, господин— раба, служанка — госпожу, учитель — ученика, жена—мужа, хозяин — гостя, сосед — соседа, если бы они взаимно не заблуждались, не прибегали к лести, не потчевали друг друга медом глупости».

Шутовская традиция имела давнюю историю. Средние века знали карнавальные праздники, на которых выворачивались наизнанку все привычные понятия и где царил шут, обличавший и высмеивавший псевдоученость, псевдосилу, псевдопочтенность. Эразм воспользовался этим правом шутов изрекать горькие истины — ведь «даже тираны терпеливо выслушивают своих дураков-шутов и считают неучтивым обижаться на колкости дурака». А в запасе еще один аргумент: «Это говорю не я, а Глупость, и я не отвечаю за ее дурацкие речи». Глупость между тем представляет свою свиту. В ней — самонадеянные и нахальные шарлатаны-врачи, тщеславные поэты, философы, уважаемые за длинную бороду и широкий плащ и воображающие себя всезнайками, крючкотворы-правоведы, ловко округляющие свои имения, надувалы-купцы, мнящие себя первыми людьми в мире, кичливые бездельники-дворяне, авантюристы, игроки, прожигающие жизнь. Да и монарх, окруженный раболепием,— «человек невежественный в законах… враг общего блага, преследующий лишь свою личную выгоду, преданный сладострастию, ненавистник учености, истины и свободы, не помышляющий о пользе общественной». Во имя чего суетятся люди? Во имя наживы, ради преходящей славы, ради бездумного наслаждения. Не правда ли, нелепо и смешно?!

Эразм написал книжку, чтобы позабавить друзей. А взбудоражил всю Европу. И это — вторая неожиданность. «Похвалу» переводили на другие языки, ею зачитывались и простолюдины, и знать, она веселила даже тех, против кого автор направлял язвительные стрелы,— ведь и все остальные выглядели в ней ничуть не лучше, чем они. И мало кто разглядел за шуткой ту глубокую идею, которую Эразм отстаивал всю жизнь: очистить жизнь от скверны, возродить подлинную веру и нравственность, вернуться к заветам первых христиан, знавших подлинную цену добродетели. Духовные лица, однако, почувствовали опасность. Самая жестокая насмешка Эразма адресовалась именно этому сословию. В параде глупцов торжественно шествуют священники и монахи, распутные и невежественные, поощряющие суеверия, обманывающие верующих и наживающиеся на них, епископы, озабоченные больше всего тем, как изъять у паствы деньги, богословы, погрязшие в бессмысленных схоластических спорах. И наконец, папы. «Если бы верховные первосвященники, наместники Христа, попробовали подражать ему в своей жизни — жили бы в бедности, в трудах, несли людям его учение, готовы были принять смерть на кресте, презирали бы все мирское,— чья участь в целом свете оказалась бы печальнее? Сколь многих выгод лишился бы папский престол, если б на него хоть раз вступила Мудрость! Что осталось бы тогда от всех этих богатств, почестей, власти, должностей, отступлений от церковного закона, всех сборов, индульгенций! Вместо этого — бдения, посты, слезы, проповеди, молитвенные собрания, ученые занятия, покаянные вздохи и тысяча других столь же горестных тягот».

Предисловие к «Похвале» написано в форме послания к «милому Томасу Мору». Автор, выразив восхищение многочисленными талантами друга, посвящал ему «Морию» (т. е. «Глупость») и призывал: «Прощай, мой красноречивый Мор, и Морию твою защищай всеусердно». И ее действительно пришлось защищать от схоластов и разгневанных монахов. В 1523 г. Эразм все еще удивлялся тому, что столь несерьезное произведение получило такой ошеломляющий отклик. Ведь уже опубликованы были его глубокие научные исследования Библии, комментарии к античным авторам и «отцам церкви», серьезные богословские труды, переводы. «Но едва ли какое иное сочинение было принято с большим восторгом… Лишь немногих монахов, да и то самых дрянных, и кое-кого из очень угрюмых и раздражительных богословов обидела вольность речей». Эразм всячески открещивался от того, что он якобы ненавидит церковь и готов сокрушить ее основы. Он отказался написать для успокоения критиков «Похвалу Мудрости», в которой бы сформулировал свои идеалы. «В «Глупости» мы направлялись к той же цели, что и в других наших сочинениях, только путь был иной… Мы хотели вразумить, а не уязвить, помочь, а не обидеть, исправить человеческие нравы, а не привести их в расстройство». «Какова бы ни была эта книжонка,— настаивал он,— я вижу, что светлым умам и людям она очень нравится: кроме веселой шутки, утверждают они, в книге немало такого, что служит исправлению человеческих нравов… Однако, я слышу, есть и обиженные, впрочем, все они — из числа тех, кому по душе одно варварство да пошлость, все заклятые ненавистники Муз».

Слава Эразма, властителя дум, «короля республики ученых», уберегла его от преследований. А развернувшиеся вскоре события Реформации вызвали бурю совсем иных споров и столкновений. И отнюдь не «Похвала» стала оружием в идейной борьбе. Но… Шли века. Широкая читающая публика из всего его огромного наследия (лейденское собрание сочинений 1703— 1706 гг. включало 10 томов инфолио, почти 1500 авторских листов!) выбрала лишь два произведения: сборник диалогов «Разговоры запросто» и искрометную «Похвалу Глупости», которую автор считал сущей безделицей. По сути же, во всех остальных крупных и серьезных трудах Эразм повторял и развивал именно ее идеи — идеи нравственного обновления мира. Именно его книга стала уничтожающим памфлетом против средневекового порядка, ударом грома, предвещавшим грозу. Как писал С. Цвейг, «из-под шапки с бубенцами смотрит ясным строгим взором великий критик эпохи… Просветитель всегда предшествует преобразователю: чтобы почва была готова принять посев, ее надо вначале вспахать».

Феликс Арский

 

Памятные книжные даты. М., 1984.

ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ

---