В 1685 году родился английский поэт и драматург Джон Гей, автор «Оперы нищего»
«Опера нищего» оказывает порочное воздействие на невежественные умы, что подтверждается томами протоколов Ньюгейтской тюрьмы. Новая переделка… в высшей степени нравственна и потому не стоит удивляться, если она кому-то покажется скучной… Как бы то ни было, поэтическая справедливость восстановлена, а что до зрителей, то они могут уйти, не дожидаясь финала. Из анонимной рецензии конца XVIII века на переделку «Оперы нищего»
29 января 1828 г. в лондонском театре Линколнз Инн Филдз шла премьера «Оперы нищего». Поначалу публика, ошеломленная новизной пьесы, не знала, как реагировать. «Первый акт был принят с молчаливым вниманием, — вспоминал позднее один из зрителей,— никто не хлопал. В антракте все поднялись, чтобы сверить свои впечатления с соседями. Общее мнение было в пользу спектакля. Во втором действии к радости напуганных актеров и автора молчание прерывалось знаками одобрения, а последнее было встречено всеобщими овациями».
Так начинался один из самых выдающихся триумфов в истории английского театра.
15 февраля Гей не без некоторого изумления сообщал своему ближайшему другу и единомышленнику Джонатану Свифту, что «Оперу…» играют «с таким успехом, что театр полон каждый вечер. Сегодня,— продолжал он,— пятнадцатый спектакль, и говорят, что пьеса продержится еще пару недель».
Действительность, однако, далеко превзошла этот достаточно оптимистичный по тем временам прогноз. Только в первый сезон пьеса прошла 62 раза, а с началом следующего была немедленно возобновлена в Лондоне и начала свое шествие по провинциальной сцене. До конца столетия не было сезона, когда несколько английских театров не играли бы «Оперу нищего». Это лучшее произведение Гея сохранило свое обаяние до нашего времени. Его двухсотлетний юбилей был отмечен громовым успехом «Трехгрошовой оперы» — пьесы, написанной Б. Брехтом по мотивам Гея. Позднее «Оперу нищих» экранизировал Питер Брук, а с театральных афиш, как в Англии, так и за ее пределами, она не сходит и по сей день.
В тени мировой славы «Оперы нищего» остаются другие произведения Гея да и его личность. О Гее известно сравнительно немного, а близость к таким писателям, как Дж. Свифт и А. Поп, заставляет видеть в нем прежде всего сатирика, обличителя современного ему общества. И для такой трактовки есть веские основания. «Опера нищего» вышла в свет лишь полутора годами позже «Путешествия Гулливера» и несколькими месяцами раньше «Дунсиады» Попа — поэтической инвективы против господствующей тупости. И для самих авторов их создания стояли в одном ряду.
«,,Опера нищего“ затмила Гулливера,— писал Гею Свифт,— и я надеюсь увидеть, как «Скука» Попа (имеется в виду «Дунсиада») затмит «Оперу нищего». Но не раньше, чем последняя сполна сделает свою работу». Современники достаточно ясно чувствовали сатирический прицел «Оперы…». Когда в самом начале комедии среди членов воровской шайки был назван «Робин Хапуга, он же Образина, он же грубиян Боб, он же Чирей, он же Боб Рвач», зрителям не стоило особого труда разгадать намек на премьер-министра Англии Роберта Уолпола, известного не только пристрастием к мошенническим аферам, но и неотесанностью внешности и манер. Между нравами воров и жуликов, изображенных в «Опере…», и нравами правителей мгновенно устанавливалась аналогия. «Вельможный министр полагает, что он не бесчестней меня»,— пел скупщик краденого Пичем, едва появившись на сцене. Предводителя разбойников Мэкхита постоянно называли в пьесе «великим человеком»— комизм состоял в том, что в раболепной прессе эти слова превратились в почти официальный титул Уолпола.
Даже казалось бы чисто театральный аспект пьесы Гея — пародия на итальянскую оперу с ее сусальными штампами и грызней примадонн — имел политическую окраску. Итальянской оперой увлекался король Георг и его вывезенный из Ганновера двор, равнодушный к национальному английскому искусству.
И все же, как ни странно это может прозвучать, главное в «Опере нищего» — не сатира. И хотя аллюзии разбросаны по всей пьесе, и то Робину Хапуге, то Мэкхиту, то Пи-чему придается сходство с Уолполом (отметим, кстати, эту бессистемность намеков, совершенно невозможную, скажем, у методичного Свифта), преступный мир в пьесе не столько сопоставлен с миром политиканов, сколько противопоставлен ему. «Покажите мне шайку придворных, которая могла бы похвалиться теми же достоинствами»,— восклицает один из воров, говоря о храбрости и верности своих товарищей. В конечном счете выясняется, что дух предательства и корыстолюбия проник и сюда, но сам Мэкхит, предводитель головорезов, наделен при всех своих пороках таким запасом обаяния и своеобразного рыцарства, что ассоциации с другим «великим человеком» становятся не вполне уместными. Придурковатая Полли Пичем — злая карикатура на героиню итальянской оперы — приобретает в своей влюбленности в Мэкхита черты неподдельной трогательности.
На заре своей литературной карьеры Гей написал пародийную пастораль «Календарь пастуха» и серьезную поэму «Сельские развлечения». И если вторая осталась лишь слабым подражанием «Виндзорскому лесу» Попа, то первая и поныне читается с интересом благодаря живым и в то же время юмори-стически-стилизованным картинам английской деревни. А лучшая поэма Гея «Тривиа, или Искусство ходить по улицам Лондона» посвящена быту английской столицы. В литературном кругу, к которому принадлежал писатель, нравы большого города могли быть предметом только для сатиры. И Гей рисует толкотню и грязь лондонских улиц, суету прохожих, тщеславную роскошь дам, наглость трактирных буянов, ухищрения воров и проституток. Шумная столица увидена здесь острым глазом сатирика и одновременно зачарованным взором провинциала. Гей влюблен в то, что осмеивает, и оттого «Тривиа» до наших дней остается одним из лучших произведений английской литературы, посвященных Лондону.
Искусное балансирование между насмешкой и патетикой — главная особенность дарования Гея, быть может, не столь мощного и блистательного, как у Свифта или Попа, но совершенно самобытного. И это дарование сполна проявилось в «Опере нищего».
Симпатия, с которой написаны Мэкхит и Полли, сыграла решающую роль в успехе пьесы. Она притупляла остроту обличения, но давала зрителям возможность сопереживать героям. И именно это вызвало гнев моралистов. Королевский священник доктор Херринг, ставший потом лидером англиканской церкви, произнес целую проповедь, упрекая автора в том, что его пьеса способствует распространению преступности. Один из литераторов того времени писал об «Опере…», что «если кто-то захочет судить о морали современного общества по пьесам, которым оно аплодирует, он придет к выводу, что и автора и зрителей следует отправить на галеры». Осудил пьесу и Даниэль Дефо, которого прошлое тайного агента делало особенно чувствительным к вопросам этики. «Воры,— писал он,— выставлены в «Опере нищего» в столь благоприятном свете, что она учит их скорее гордиться своей профессией, чем стыдиться ее».
За «Оперу нищего» попытался вступиться Свифт. «Автор «Оперы нищего», выставив на обозрение пороки всех видов, оказал немалую услугу как религии, так и морали»,— утверждал великий сатирик, явно выдавая желаемое за действительное. И поскольку популярность пьесы не ослабевала, продолжалась и полемика о ее нравственности. Даже смерть Гея в 1732 г. не охладила дискуссий. Ослабить порочное воздействие «Оперы нищего» пытались и переделками, изображавшими Мэкхита покаявшимся и переродившимся в финале, и запретами. В 1773 г., почти через полвека после премьеры «Оперы нищего», лондонский полицейский магистрат потребовал снять пьесу с репертуара. Категорически отказавшись подчиниться этому распоряжению, драматург и актер Джордж Колмэн написал в ответном письме, что возглавляемый им театр Ковент-Гарден — «одно из немногих учреждений в Лондоне, где не поощряют воровство».
В пылу полемики мало кто сумел сохранить объективность. Одним из немногих был великий английский критик Сэмюэл Джонсон. Суровый моралист, он не был поклонником Гея, но скептически относился и к обвинениям в его адрес. «Я не верю, что кто-нибудь стал бандитом оттого, что побывал на спектакле»,— сказал он своему другу и будущему биографу Джеймсу Босуэллу. Но, пожалуй, еще интереснее, чем это сенсационное для критика XVIII в. и естественное для сегодняшнего читателя замечание, комментарий самого Босуэлла.
Решительно несогласный со своим кумиром Босуэлл был убежден, что пьеса Гея способна развратить неопытную душу. «И все же,— признавался он,— мне было бы жалко, если бы «Оперу нищего» запретили: в ней столько подлинной лондонской жизни и столько блистательного остроумия, что ни один другой спектакль не доставляет мне такого наслаждения».
Своей популярностью «Опера нищего» была обязана неподдельной веселости. Дидактический XVIII век мог ее не ценить, но не мог не чувствовать ее обаяния, под которое попадали даже недоброжелатели. Многие ли писатели могут этим похвалиться?
А. Зорин
Памятные книжные даты. М., 1984.
Данный материал является некоммерческим и создан в информационных, научно-популярных и учебных целях. Указанный материал носит справочно-информационный характер.
NASHTEATR.com – культурно-просветительское издание о культуре, театре, кино, истории. Наше издание рассказывает и о Московском Новом драматическом театре и истории Нового театра. Наше издание рассказывает о разных аспектах деятельности и жизни театров России и мира, истории театра.
