125 лет со дня рождения советского украинского актера Александра Сердюка

27 июня исполняется 125 лет со дня рождения украинского советского актера Александра Ивановича Сердюка (1900 — 1988). 

 

Огромное влияние на формирование актерской индивидуальности А. И. Сердюка оказало творчество крупнейшего украинского режиссера-реформатора Леся Курбаса, под руководством которого он с 1922 по 1933 год работал в театре «Березиль». С этим театром, переименованным в 1934 году в Харьковский драматический театр им. Т. Г. Шевченко, связана и вся дальнейшая творческая жизнь А. И. Сердюка.

В число лучших достижений украинского актерского искусства вошли многочисленные роли, сыгранные А. И. Сердюком в национальной драматургии: Назар («Назар Стодоля» Шевченко), Савва Чалый («Савва Чалый» Карпенко-Карою), Микита («Ярослав Мудрый» Кочерги), Кобза, Гарас Голота, Чеснок, Богун, Кругляк («Гибель эскадры», «Правда», «В степях У Краины», «Богдан Хмельницкий», «Макар Дубрава» Корнейчука). А. И. Сердюк является также интереснейшим интерпретатором ролей классического репертуара: Городничий («Ревизор» Гоголя), Тартюф («Тартюф» Мольера), Булычов («Егор Булычов и другие» Горького).

Народный артист СССР А. И. Сердюк снимался в фильмах «Прометей», «Запорожец за Дунаем», «Назар Стодоля», «Судьба Марины», «Любовь на рассвете».

А. И. Сердюк в роли Егора Булычова («Егор Булычов и другие» Горького)

…Одет Булычов — Сердюк так же, как одеваются почти все Булычовы со времен Щукина: темный костюм, белые бурки. Непослушная прядь рыжих волос сбегает на высокий лоб. И с первого же появления Булычова, с первых его фраз покоряет абсолютная свобода сценической жизни актера, его полное слияние с образом. Ничего искусственного, «театрального». Каждому движению, жесту, слову Булычова — Сердюка веришь. Давно и хорошо знакомые булычовские афоризмы, меткие словечки как будто впервые рождаются здесь, в спорах, раздумьях.

Мудрые слова лесника Доната о том, что цари народом сыты не бывают, вызывают радостный блеск в глазах Егора, зато елейные рассуждения Башкина о «несчастной войне» приводят его в бешенство. С таким же гневным накалом проводит Сердюк сцену с Меланьей, и, обратив игуменью в бегство, он кидает ей вслед уроненный при «отступлении» посох.

Если в начале спектакля Егор — Сердюк своим внешним видом, некоторыми чертами вызывает ассоциации со щукинским Булычевым, то чем дальше, тем больше чувствуется самостоятельность и своеобразие трактовки режиссера спектакля Б. Норда и артиста А. Сердюка, которые дают свое прочтение классической роли. И хотя не все в этом прочтении безоговорочно, хотя есть в нем спорные моменты, в целом оно представляет несомненный интерес.

В отличие от щукинского Булычова, озорного и задорного, Булычов у Сердюка сумрачен, углублен в свои мысли. Зато в одном месте режиссер и актер дают нам на мгновение увидеть, каким был Егор в молодости — удалым, еще не отравленным ядом накопительства. Запрокинув голову и задумчиво устремив вдаль свой взор, Булычов — Сердюк негромко, задушевно и широко запевает: «Ох ты, степь широкая..,» И перед зрителями возникают волжские просторы, по которым отец Булычова плоты гонял, и сам Егор — молодой, свободный… Не в силах противостоять обаянию этой песни и нахлынувшим воспоминаниям, Меланья нежно проводит рукой по волосам Булычова. Но очнувшийся от воспоминаний, он и Меланью возвращает на землю, хлопнув ее по заду и приведя в ужас своим святотатством. Обогатив образ Булычова, эта сцена дает контрастную жизненную краску и образу игуменьи, еще резче оттеняя ее ханжескую натуру.

В первом и втором актах режиссер и актер намекают время от времени на недуг Булычова. В третьем акте его выводят на сцену уже совсем больным. Он в халате и домашних туфлях. Посерело лицо, запали глаза, языком он пытается смочить запекшиеся губы. Конечно, изображение тяжелой болезни Булычова не является для Сердюка самоцелью. Он играет прежде всего преодоление приближающейся смерти…

Из ст.: Г. Хайченко. Классика и современность. — «Театр», 1962, № 11.

 

А. И. Сердюк в роли боцмана («Первый грех» А. Коломийца)

…Сердюк играл роль старого боцмана на речном танкере, человека тяжкой судьбы. В первой части двухчасового спектакля боцман просто присутствовал. Глядел в иллюминатор, повернувшись спиной к залу и к другим персонажам. Час с лишним шел первый акт, а боцман не поворачивался и не произносил ни слова. Смелое решение!

Без этой молчаливой фигуры не возникло бы ощущения драматизма, неблагополучия в этом маленьком обществе, где все показывают свою благополучную сторону. Во втором действии, когда выясняется истинная моральная ценность персонажей, боцман заговорил.

Он произнес монолог. Рассказал свою жизнь. Как вознесло его по служебной лестнице, как стал он стричь купоны удовольствия с больших денег, с телефонов и кабинетов, с «персональных» машин и «персональных» возможностей. И как выбросила его жизнь, и вот — банкрот он.

Лесь Сердюк показал искусство монолога, во многом уже потерянное. Монолог он выстраивал так, как выстраивают спектакль о всей жизни персонажа. Он проиграл ее в монологе, показав сильный порыв чувства. Он показал окраску каждой части этой жизни, ее старт, ее кульминацию, возрастающий драматизм, закончив трагической нотой. Маститый артист был крепок и энергичен, и связь его с молодыми исполнителями была полной…

Из ст.: А. Свободин. Эхо театра… — «Театр», 1971, № 5.

Лит.: Я. И. Ган. Александр Иванович Сердюк. Народный артист СССР. Киев, 1960 (на украинском языке);

Ю. Головашенко. Мастер украинской сцены (А. Сердюк).—«Театр», 1960, № 9;

Л Попова. Лесь Сердюк.—«Театр», 1970, № 7.

Театральный календарь на 1975 год. М., 1974. 

Данный материал является некоммерческим и создан в информационных, научно-популярных и учебных целях. Указанный материал носит справочно-информационный характер.

ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ

---