8 июля — 120 лет co дня рождения (1904) Владимира Вячеславовича Белокурова, советского актера (умер в 1973 году).
В. Белокуров — Лопахин. «Вишневый сад»
Владимир Вячеславович Белокуров дебютировал на профессиональной сцене в 1918 году, в казанской театральной труппе, которую в то время возглавлял И. Н. Певцов.
В 1919—1923 годах он работал в Казанском театре, а в 1924—1936 годах в Московском театре Революции, где сыграл Белогубова («Доходное место» А. Островского), Меркуцио («Ромео и Джульетта» У. Шекспира) и др. С 1936 года Белокуров — актер MX АТ а. Среди его лучших ролей — Чичиков («Мертвые души» по Н. Гоголю). Молчалин («Горе от ума» А. Грибоедова), Григорий («Плоды просвещения» А. Толстого), Яша («Вишневый сад» А. Чехова), Гвоэдилин («Третья патетическая» Н. Погодина), Городничий («Ревизор» Н. Гоголя).
Белокуров — народный артист СССР.
…То, что своеобразие актерской индивидуальности — качество важное, доказывать не надо. Это понятно всем. Но самое ценное, пожалуй, — это способность актера раскрывать индивидуальность героя и в то же время во многом оставаться самим собой.
В Художественном театре было немало таких актеров. Они есть и сейчас. К этой мхатовской плеяде удивительных мастеров перевоплощения принадлежит и Владимир Вячеславович Белокуров.
Начал он свой путь давно. Еще когда Театр имени Вл. Маяковского назывался Театром Революции, Здесь произошла его встреча с двумя режиссерами, обладавшими неповторимыми и разительно противоположными художественными индивидуальностями, — А. Поповым и Вс. Мейерхольдом.
Белокуров был тогда очень молод. И нет ничего удивительного, что смелость и оригинальность замыслов этих режиссеров, их постановочная и человеческая воля оказали на него большое влияние.
В спектакле Мейерхольда «Доходное место» Белокуров играл чиновника Белогубова, удачливого карьериста и счастливого мужа Юленьки, что, впрочем, не мешало этому Белогубову быть абсолютным дураком и «шляпой».
В постановке Попова «Ромео и Джульетта» Белокуров был пылким и жизнерадостным Меркуцио, шутки которого были столь же остры, как и его шпага.
Мейерхольд привил актеру вкус к изобразительной броскости, безукоризненной технике, к преувеличению, гротеску, воскрешающим в памяти персонажей Салтыкова-Щедрина.
Попов открыл ему дорогу к глубинам человеческой психологии.
Однако все это было лишь ступенькой к подмосткам Московского Художественного театра.
На мхатовской сцене Белокуров сыграл много ролей. Если их перечислить подряд, то получится весьма странный список: столько в нем окажется внутренних несовместимостей. Проще всего сказать, что актер тяготеет к сатирическим образам, к гиперболе. Стоит лишь вспомнить Чичикова («Мертвые души»), Нар-киса («Горячее сердце»), Яшу («Вишневый сад»), Янушкина («Забытый друг»), Гвоздилина («Третья патетическая»), Бликина («Битва в пути»), Гавриила Нечая («Над Днепром»). Или особенно кулака из кинофильма «Сельская учительница». Пьяный угар, самодурство. Тупая и злорадная физиономия деревенского богатея, куража ради сжигающего на отекшей свече сторублевые кредитки. . . Все это — создания Белокурова.
Можно было бы сказать, и даже с основанием, что он гротескный актер, если бы рядом, в других ролях, не было такого яркого прорыва в сферу лирико-романтического чувства…
Одна из самых интересных работ Белокурова—Андрей Гетманов в «Глубокой разведке» А. Крона. Актер впервые познакомил нас с ним в 1943 году.
Представьте себе выжженную бурую равнину, дощатый дом, пронизанный солнцем, седоватое марево расплавленного воздуха, изнуренных жарой людей и измученного, покрытого пылью начальника партии, которому, пожалуй, больше, чем всем этим людям, нужна нефть. Бур уже прошел и одну, и вторую заданные глубины, а скважина молчит. И когда на поселок упала темнота, в ярком свете полной луны, словно назло повисшей над этими крышами, чтобы и ночью напоминать людям о жаре, Андрей Гетманов встретился со своим главным инженером.
Озабоченный Андрей, так и не успевший переодеться, со старой рабочей курткой под мышкой, в бывшем когда-то белом легком картузе был неважным собеседником для шикарного Мехти Ага (М. Прудкин). Одет Мехти Ага в серый костюм, модную тогда бордовую шелковую рубашку с пестрой «бабочкой». Пальцы его изящно играют дорогой тростью, лакированный носок светлого ботинка отражает блеск луны.
«Моя совесть чиста, как ручеек», — вдохновенно продекламировал Мехти Ага, не соразмерив метафоричность поэта с состоянием замотанного, раздраженного Андрея, как раз подносившего к губам жестяную кружку. Андрей Белокурова зло посмотрел в кружку (видимо, там плавала коричневая бурда), и ответ родился сам собой: «Не из этого ли ручейка наш комендант берет воду?» Это было сказано без насмешки, без всякого желания поддеть Мехти. В интонации голоса Андрея было гораздо больше какого-то ожесточенного презрения, когда человек вдруг понимает, что отправился в дальнюю дорогу не с тем спутником. .
Из ст.: Ирина Кузнецова. Из плеяды удивительных.— «Театральная жизнь», 1966, № 19.
Театральный календарь на 1974 год. М., 1973.
Данный материал является некоммерческим и создан в информационных, научно-популярных и учебных целях. Указанный материал носит справочно-информационный характер.
NASHTEATR.com – культурно-просветительское издание о культуре, театре, кино, истории. Наше издание рассказывает и о Московском Новом драматическом театре и истории Нового театра. Наше издание рассказывает о разных аспектах деятельности и жизни театров России и мира, истории театра.
