190 лет со дня рождения русского художника и архитектора Виктора Гартмана

5-го мая (23 апреля по старому стилю) исполняется 190 лет русскому архитектору и художнику, одному из основоположников русского стиля в архитектуре Виктору Александровичу Гартману (1834-1873). К этой дате публикуем очерк о талантливом русскому художнике и архитекторе. 

Уже более ста лет в памяти русского культурного общества имя Гартмана неразрывно связано с именем великого Мусоргского. И мы знаем его прежде всего как вдохновителя знаменитых «Картинок с выставки» — цикла, включающего пьесы «Баба-яга», «Богатырские ворота», «Танец невылупившихся птенцов». Выставка, впечатления от которой легли в основу цикла, была открыта в 1874 году в залах Академии художеств в Петербурге. Была она посмертной и развернула перед зрителями итоги недолгой, но чрезвычайно разносторонней и плодотворной деятельности Гартмана — архитектора, акварелиста, иллюстратора, театрального декоратора, автора проектов предметов быта и ювелирных изделий, образцов фирменных упаковок.

Виктор Александрович Гартман родился в Петербурге, в семье штаб-лекаря Калинкиной больницы. В 12 лет его определили в Горный корпус, но образование свое он заканчивает в Академии художеств в 1861 году, награжденный большой золотой медалью, что давало право на пенсионерскую поездку в Европу. Она началась в 1863 году с Германии — Берлин, Дрезден, Мюнхен, Кельн, в следующем году он путешествует по Франции — Париж, Руан, Лимож, Перигё, побывал будущий архитектор и в Лондоне. Одно из значительнейших событий во время пенсионерства Гартмана — Всемирная выставка в Париже в 1867 году — парад последних достижений в области техники, строительства, культуры. Все это не могло пройти мимо молодого архитектора, ищущего новых тем и идей в жизни и искусстве.

Пребывание в Европе завершилось поездкой в 1867 году по Италии. Среди сохранившихся путевых зарисовок Гартмана — архитектурных пейзажей, памятников старины и деталей их декорации — мы встречаем, пожалуй, не менее многочисленные наброски национальных типов, чисто жанровые сценки: «Парижский тряпичник», «Таверна на пути в Тиволи», «Монах». В Лиможе он выполнил акварель, запечатлевшую древнюю старуху, склонившуюся над библией («Стодвенадцатилетняя старуха»), в Париже зарисовывает группу любознательных, спустившихся в подземные катакомбы. Особенно много сюжетов для акварелей дал ему небольшой польский городок Сандомир, где он ненадолго задержался на обратном пути в Россию. Своеобразной экзотикой патриархальной провинции навеяны листы «Торговка», «Богатый еврей в меховой шапке», «Бедный еврей». Владельцем некоторых из сандомир-ских акварелей Гартмана стал позднее М. П. Мусоргский.

Интерес одного из столпов «Могучей кучки» к творчеству Гартмана отнюдь не случаен. Творчество архитектора проникнуто теми же идеалами и теми же тенденциями, что и демократическая живопись и музыка. Как и передвижников и «кучкистов», так и нашего архитектора поддерживал и пропагандировал В. В. Стасов, самый авторитетный критик демократического лагеря.

В. А. Гартман стал одним из основоположников «русского» стиля в архитектуре второй половины прошлого века. В отличие от «казенно-официального» архитектора К. А. Тона, Гартман строит не соборы и дворцы, но выставочные павильоны (для Всероссийской мануфактурной выставки в 1870 году в Петербурге, для военного отдела Политехнической выставки в Москве в 1872 году), Народный театр для выставки 1872 года, промышленные здания (типография Мамонтова в Москве), загородные дачи («Теремок» в Абрамцеве).

«Русский стиль» (развитый и доведенный до крайности младшим современником Гартмана И. П. Ропетом) — одна из линий эклектики, утвердившейся в архитектуре второй половины прошлого века.

В стремлении к национальному своеобразию и истинной в его понимании народности, Гартман обращается не столько к опыту допетровской архитектуры, сколько к крестьянскому искусству. Он собирает, изучает и издает в альбомах образцы вышивок и резьбы по дереву. Мотивы народного искусства — главный источник для создания декора его собственных произведений — народных, праздничных, щедро орнаментированных, но, как правило, не лишенных конструктивной логики и функциональной ясности. Архитектору удается избежать крайних проявлений противоречий, присущих эклектике, в том числе «ропетовщине» (механического соединения декора с неорганичной для него конструкцией) — он всегда находит материал, созвучный сюжетно-образному содержанию своего замысла. Гартман любит использовать дерево, даже холст (интерьеры выставочных павильонов), неоштукатуренный кирпич в сочетании с майоликой. В выборе дешевых материалов тоже проявляется демократизм его вкусов.
Собственно станковые листы, натурные работы в наследии Гартмана-акварелиста занимают довольно скромное место, и, как правило, в них нет проявления индивидуального творческого почерка, чего нельзя сказать о рисунках, фиксирующих его архитектурные и «дизайнерские» проекты. Этот термин XX века дизайн — можно лишь условно употребить по отношению к художнику, но по существу он точно раскрывает смысл — Гартман создавал не уникальные произведения прикладного искусства, а образцы для художественной промышленности.

Им выполнены проекты самоваров, светильников, мебели, киотов, серег, виньетки для фирменной упаковки.

Неосуществленный проект городских ворот в Киеве сохранился в нескольких акварелях (1869), вдохновивших Мусоргского на создание «Богатырских ворот». Это, пожалуй, один из самых патетических замыслов Гартмана, находившегося еще на пороге своей зрелости. В наши дни стало ощутимо несовпадение монументальности, эпичности, мощного живописного симфонизма композитора и хотя и далекого от прозаизма, но слишком многословного языка архитектурных форм проекта.

В нескольких вариантах дошла до нас и «Избушка на курьих ножках» (один из них награвирован) — проект футляра для часов. Он представляет собой своеобразную антологию орнаментальных мотивов и приемов их интерпретации в творчестве мастера. Основной объем футляра имитирует сруб крестьянской избы. В его декоре — элементы, заимствованные из вышивок, деревянных порезок, ювелирных приемов. Еще до поездки за границу, Гартман обратился к книге, исполнив обложку для детского журнала и иллюстрации для сборника стихов Я. Полонского «Кузнечик-музыкант». В его оформлении шел в Большом театре балет «Трильби». Один из эскизов к спектаклю в каталоге посмертной выставки обозначен: «Детеныши канареек, заключенные в яйцах, как в латах» — это «невылупившиеся птенцы», зазвучавшие у Мусоргского.

Последние годы жизни Гартман провел в Москве, где осуществил наиболее яркие из своих проектов. Поскольку многие из его сооружений были и задуманы как временные — выставочные павильоны, то его сооружений дошло до наших дней совсем немного. Тем ценнее его графическое наследие, его акварели, позволяющие сегодня наглядно представить подлинный масштаб его личности, понять его место в истории отечественной архитектуры.

Н. АЛАСКИН

Литература:

Виктор Александрович Гартман, архитектор.— В кн.: Е. И. Кириченко. Русская архитектура 1830—1910-х годов. М., 1978, с. 131 — 134.

Художественный календарь. Сто памятных дат. М., 1984. 

ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ

---