Весной 1834 года профессор русской словесности Петербургского университета, известный поэт и критик П. А. Плетнев, близкий друг Пушкина, прочел студентам вместо лекции первую часть стихотворной сказки «Конек-Горбунок», а затем назвал имя автора, сидевшего здесь же. Им был девятнадцатилетний студент Петр Ершов, приехавший учиться в столицу из Сибири.
В апреле того же года первая часть «Конька-Горбунка» была напечатана в журнале «Библиотека для чтения», а спустя два месяца вся сказка вышла отдельным изданием, быстро завоевав огромную популярность у читателей. До конца своих дней Ершов не расставался с литературой, написал довольно много произведений в различных жанрах: стихотворений, пьес, либретто. Однако все они были заслонены замечательной сказкой, созданной автором в ранней молодости, и в сознании большинства читателей Ершов так и остался автором одной книги — « Конька-Горбунка».
Творческая история сказки неизвестна. Ранние ее рукописи, в их числе и те, по которым набирались и первое издание 1834 г. (два последующих издания повторяли его без
перемен в тексте), и четвертое, исправленное и дополненное издание 1856 г., не сохранились. Собственно история первого издания сказки также совершенно неизвестна. Переписка и воспоминания автора и его современников не сохранили нам никаких подробностей.
Сам Ершов неоднократно называл трех человек, горячо поддержавших его литературный дебют в 1834 г., мнением которых он необыкновенно гордился. Это— Пушкин, Жуковский и Плетнев. При этом имя Пушкина он почти всегда называл первым.
По признанию П. А. Плетнева, ему «суждено было услышать едва ли не первому» стихи «Конька-Горбунка» (см.: Ярославцов А. К. Петр Павлович Ершов, автор сказки «Конек-Горбунок»… Спб., 1872, с. 118; далее—Ярославцов). Плетнев не только организовал публичное чтение сказки в университете. Очевидно, он делал какие-то замечания или поправки в первоначальном тексте «Конька-Горбунка», принятые автором. Кроме того, по мнению некоторых исследователей, именно Плетнев рекомендовал «Конька-Горбунка» в журнал «Библиотека для чтения» и способствовал напечатанию всей сказки отдельным изданием.
Доля участия Жуковского в подготовке и выпуске первого издания «Конька-Горбунка» неизвестна. Вполне возможно, что и Жуковский не ограничился общей похвалой «Коньку-Горбунку», а принял более близкое участие в нем, например, сделал замечания или поправки при чтении рукописи, содействовал появлению сказки в печати.
С Пушкиным Ершова, судя по всему, познакомил Плетнев. Встречались они неоднократно, и, возможно, не только в 1834 г., а и позднее, до лета 1836 г., когда Ершов уехал в Тобольск.
Согласно воспоминаниям самого Ершова, Пушкин был очень доволен «Коньком-Горбунком» и сказал молодому автору: «Теперь этот род сочинений можно мне и оставить». От самого автора «Конька-Горбунка» известно и о намерении Пушкина «содействовать Ершову в издании этой сказки с картинками и выпустить ее в свет по возможно дешевой цене, в огромном количестве экземпляров для распространения в России; но, при недостаточных средствах автора и по случаю смерти Пушкина, намерение это не выполнилось» (Ярославцов, с. 2—3). Дошла до нас и характерная похвала Пушкина: «Этот Ершов владеет русским стихом, точно своим крепостным мужиком» (Рус. архив, 1899, № 6, с. 355).
В письмах Ершова нам встретились два любопытных признания, раскрывающих замечательное отношение Пушкина к нему. Так, в письме к В. А. Треборну от 25 сентября 1841 г. автор «Конька-Горбунка» вспоминал, что знакомством «с грамотной братией» в Петербурге, т. е. с писателями, редакторами, издателями он во многом обязан «благородному А. С. Пушкину» (Ярославцов, с. 80), и роль Пушкина в этом была много значительнее, чем роль других, например Сенковского. В другом письме к Треборну (1843) Ершов, обиженный на Плетнева, отказавшегося помочь его пасынку поступить в Петербургский университет на казенный кошт, признавался: «Петру Александровичу (Плетневу.— А.Т.) и прочим покровителям благодарен до глубины души. Со смертию незабвенного Пушкина отношения их переменились; ну да и лучше. Их расположение было не делом собственного чувства, а только отголоском мнения других. Не великая потеря!..» (Ярославцов, с. 99). Таким образом, человеком, которому Ершов больше всех был обязан в блестящем начале своего творческого пути, он считал Пушкина. Более того, полагал, что расположение великого поэта к нему определяло отношение других, в частности, Плетнева и Жуковского.
Первый биограф Пушкина П. В. Анненков, друг Белинского и Тургенева, встретился с издателем А. Ф. Смирдиным и с его слов записал ряд ценных сведений об истории издания пушкинских произведений, об отношениях поэта с современниками. В частности, Анненков написал: «В апогее своей славы Пушкин с живым одобрением встретил известную русскую сказку г-на Ершова «Конек-Горбунок», теперь забытую. Первые четыре стиха этой сказки, по свидетельству г-на Смирдина, принадлежат Пушкину, удостоившему ее тщательного пересмотра» (Сочинения Пушкина… T. 1. Материалы для биографии Александра Сергеевича Пушкина. Изд. П. В. Анненкова. Спб., 1855, с. 166).
Смирдин был издателем журнала «Библиотека для чтения». Он же выпустил и первое отдельное издание «Конька-Горбунка». Был Смирдин и главным издателем Пушкина. Близкие отношения Смирдина как с Пушкиным, так и с Ершовым, несомненно, гарантируют достоверность его сообщения. При просмотре описи бумаг Смирдина, составленной им самим, мы натолкнулись на любопытную запись, имеющую непосредственное отношение к теме настоящей работы: «Пушкин Александр Сергеевич. <…> Заглавие и посвящение «Конька-Горбунка». (Список с «Описи бумаг А. Ф. Смирдина». Копия 1857 г.— ГПБ, ф. 696. Симони П. К., ед. хр. 66). Следовательно, в архиве Смирдина до конца его дней хранился неизвестный нам автограф Пушкина, связанный с «Коньком-Горбунком» !
Пока нет возможности подробно раскрыть содержание автографа, однако есть основание предположить, что Смирдин, говоря Анненкову о первых четырех стихах «Конька-Горбунка», написанных Пушкиным, сказал это не только по памяти, а имея, так сказать, вещественное доказательство.
Автограф Пушкина мог быть подарен Смирдину любым из тех, кто был причастен к первым публикациям «Конька-Горбунка»: Пушкиным, Сенковским, Плетневым, Жуковским. Но все же наиболее вероятна версия, что он получил его от Ершова, у которого и должен был находиться пушкинский листочек.
Любопытно при этом вспомнить рассказ Ершова М. С. Знаменскому: «Да, я, когда приехал сюда, в страшной хандре был и много сжег. Теперь жалко: напомнило бы, по крайней мере, молодость… Были у меня и заметки, писанные Пушкиным и другими» (Сибирские огни, 1940, № 4—5, с. 239). Можно предположить, что эти заметки относились, так же, как и пушкинский автограф, хранившийся у Смирдина, к «Коньку-Горбунку» и представляли собой замечания, поправки и варианты к его тексту, сделанные Пушкиным, Плетневым, Жуковским. Их уничтожение автором сказки, вероятно, навсегда лишило нас возможности восстановить ее творческую историю. Может быть, навсегда останутся неизвестными и строки, принадлежавшие Пушкину, Жуковскому…
Гениальная сказка Ершова «Конек-Горбунок» осталась главной его книгой, и время, когда она создавалась, когда появились ее первые публикации, осталось в его памяти как самое лучшее время блистательного творческого успеха и грандиозных надежд, время, когда юный автор «Конька-Горбунка» был согрет вниманием и поддержан лучшими поэтами России — Пушкиным и Жуковским.
Когда вышло в 1856 г. очередное издание «Конька-Горбунка», Ершов послал А. К. Ярославцову «похвальное слово своему первенцу»: «»Конек» мой снова поскакал по всему русскому царству. Счастливый ему путь! <…> Заслышав, тому уже 22 года, похвалу себе от таких людей, как Пушкин, Жуковский и Плетнев, и проскакав за это время всю долготу и широту русской земли, он очень мало думает о нападках господствующей школы и тешит люд честной, старых и малых, и сидней, и бывалые, и будет тешить их, пока русское слово будет находить отголосок в русской душе, т. е. до скончания века» (Ярославцов, с. 155).
А. П. Толстяков
Памятные книжные даты. М., 1984.
ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ