125 лет со дня рождения советского актера Михаила Астангова

3 ноября — 125 лет со дня рождения (1900) Михаила Федоровича Астангова (наст. фамилия — Ружников), советского актера (умер в 1965 году).

 

Актерское образование М. Ф. Астангов получил в Студии им. Шаляпина, одним из педагогов которой был Л. М. Леонидов. С 1923 года он работал в Театре им. В. Ф. Комиссаржевской, в Театре Революции, в Театре им. Моссовета, а с 1945 года — в Театре им. Евг. Вахтангова.

М. Ф. Астангов начинал как блестящий характерный актер (Чичиков в «Мертвых душах» по Г оголю, Ладыжкин в «Конце Криворыльска» Ромашова). В ролях сатирического плана он с успехом выступал и позже (Керенский в «Правде» Корнейчука и «Большом Кирилле» Сельвин-ского, М ак-Хилл в «Заговоре обреченных» Вирты и др.). Но главным героем Астангова, актера интеллектуального склада,был страстный искатель истины, борец и философ. В историю советского театра народный артист СССР М. Ф. Астангов вошел прежде всего как создатель образов Гая («Мой друг» Погодина, 1932), Федора Таланова («Нашествие» Леонова, 1943), Маттиаса Клаузена («Перед заходом солнца» Гауптмана, 1955), Гамлета (1957).

М. Ф. Астангов много снимался в кино («Заключенные», «Мечта», «Русский вопрос», «У них есть родина» и др.).

М. Ф. Астангов в роли Гая („Мой друг“ Н. Погодина)

…В Гае все полно, есть и то, что я вижу, и то, чего не вижу, но что угадываю, догадываюсь и если даже не догадываюсь, то не удивлюсь, когда увижу, потому что это богатая натура, и удовольствие Гая в том, чтоб эти богатства растрачивать. Потому, наконец, что он талантлив. Не только автор, режиссер, художник, актер талантливы, нет, он сам, Гай, талантлив, и талантливость его заразительная, она и нам, зрителям, передается, и кажется нам, глядя на Гая, что и мы талантливы, что мы сможем проявить свою талантливость, если попадем в свою стихию, как это посчастливилось Гаю (а если посчастливилось ему, то почему и нам не посчастливится?). У астанговско-го Гая яркий характер нашей эпохи, и в нем бесятся демоны (мы не успеваем за всеми ими уследить) — и демон энтузиазма, и демон остроумия, и демон ума, и еще целая серия всякого рода демонов, и деловых и вполне даже легкомысленных. Поэтому Гай, созданный Погодиным, показанный Поповым, сыгранный Астанговым, принадлежит к тому типу долгожданного героя, на которого зритель хочет быть похожим. . .

Из ст.: Ю. Юзовский. Мой друг. — В км.: Михаил Астангов. М., 1971.

 

М. Ф. Астангов в роли Маттиаса Клаузена („Перед заходом солнца“ Г. Гауптмана)

… В кресле у камина сидел старый, смертельно больной человек — физически он был разбит, его сильная воля надломлена, но светоч мысли в глазах не угас. В этом гармоническом покое была сосредоточена духовная сила, стойкость мыслителя. Да, он подло сражен из-за угла, но в вере своей не поколеблен. С какой горькой иронией говорит Клаузен с пастором Имоосом — объявив его умалишенным, общество теперь ведь не может лишить его свободы суждений и действий. «Я могу пищать куклой, мяукать кошкой, подстреливать карпов в поднебесье, и никому это не покажется странным». Лицо больного перекашивается гневом — в душе осталась не только любовь, осталась и ненависть — нет только сил.

Вдохнуть эту былую силу в Клаузена не может даже любимая Инкен. До боли сжимается сердце, когда мы видим его слабую улыбку и нетвердый жест руки, которым он встречает любимую. Она для него сейчас бесконечно прекрасное, светлое воспоминание и только. Инкен сильным движением прижимает к себе Маттиаса, кажется, она своим теплом хочет растопить лед, сковавший его душу. Но поздно. Потух его взор, стих голос, и даже как-то странно никнет тело.

Враги близятся, но ни бороться, ни спасаться он уже не должен. Дело уже не в нем. Ласковым взором смотрит Маттиас на уходящую Инкен. Это не только его прошлое, но и его будущее, будущее его дела, его идей.

А в идеях своих он тверд непоколебимо.

«Вечное благо существует» — эти слова Клаузена Астангов произносит как клятву, как символ веры. И мы вновь слышим голос борца и трибуна, и дряхлое тело старика выпрямляется. Оставаясь в кресле, он расправляет плечи, высоко поднимает голову и говорит как самое важное, что он должен сказать миру, сказать и умереть:

«Мое место там, на вершине горы, под куполом мира»…

Из ст.: Г. Н. Бояджиев. Трагическая роль Михаила Астангова. — В кн.: Михаил Астангов.

Лит.: А. Крон. Астангов. — «Театр», 1966, № 7; Ю. Завадский. Об Астангове. — «Театр», 1968, № 8; В. Пименов. Жизнь и сцена. М., 1971; Михаил Астангов. Сб. М., 1971.

 

Театральный календарь на 1975 год. М., 1974. 

Данный материал является некоммерческим и создан в информационных, научно-популярных и учебных целях. Указанный материал носит справочно-информационный характер.

ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ

---