190 лет со дня премьеры симфонии Гектора Берлиоза «Гарольд в Италии»

23 ноября 2024 года исполняется  190 лет со дня премьеры симфонии французского композитора Гектора Берлиоза «Гарольд в Италии». В связи с этим публикуем очерк о симфонии Гектора Берлиоза. 

На одном из вечеров, где исполнялась «Фантастическая симфония» появился Паганини. Он был поражен музыкой молодого композитора и тут же предложил Берлиозу написать концерт для альта с оркестром. Так сообщает сам композитор о начале своей работы над «Гарольдом в Италии». Однако концерт для альта не получился. Но предложение Паганини оказалось плодотворным стимулом для идеи Берлиоза. «Я задумал, — пишет он в своих «Мемуарах», — написать для оркестра ряд сцен, в которых альт соло звучал бы как более или менее активный персонаж, сохраняющий повсюду присущий ему характер; я хотел уподобить альт меланхолическому мечтателю в духе Чайлд Гарольда Байрона, вставляя его среди поэтических воспоминаний, оставшихся у меня от моих скитаний в Абруццах. Отсюда и название симфонии: «Гарольд в Италии». Так же как в «Фантастической симфонии», главная тема (первая мелодия альта) повторяется во всем произведении, но с той разницей, что тема «Фантастической симфонии», ее навязчивая идея упорно вставляется среди сцен, ей чуждых, как страстная эпизодическая мысль, противоречащая им, а мелодия Гарольда наслаивается на другие мелодии оркестра, контрастируя с ними по своему движению и характеру, но не нарушая их развития».

При всех очевидных совпадениях фабулы у Байрона и у Берлиоза связь со знаменитой поэмой имеет лишь символический характер. Сюжетные параллели отражены лишь в названии частей (1. «Гарольд в горах. Сцены печали, счастья и радости»; 2. «Шествие пилигримов, поющих вечерние молитвы»; 3. Серенада горца из Абруцци его возлюбленной»; 4. «Оргия разбойников. Отголоски предшествующих частей») . В отличие от «Фантастической симфонии» новое произведение Берлиоза не обладало развитой, драматизированной литературной программой. Содержание симфонии, судя по заголовкам частей, в большей степени отражает вполне конкретные впечатления- ретроспекции Берлиоза от его итальянского периода (1831 -1832), нежели только от знакомства с поэмой Байрона. Берлиоз не боится провести аналогию между своим мироощущением и некоторыми сторонами романтической личности байроновского героя.

Премьера новой симфонии Берлиоза вызывала не меньшую бурк в среде музыкантов и критиков Парижа, нежели «Фантастическая». Это и понятно. Несмотря на бесчисленные трудности, композитор упорно шел своим путем, столь необычным и дерзким. Редкостный талант и мужество художника восхищали одних и порождали непонимание, зависть других. Новый замысел для многих так и остался не более чем экстравагантностью. Шутка ли — Байрон и симфония! Свободная романтическая поэма, заключенная в четырехчастный симфонический цикл!

Но в том-то и гениальность Берлиоза: его принцип программности, им найденные формы взаимодействия поэзии и музыки оказались художественно безупречными, полнокровными и, как выяснилось, фундаментальными в развитии романтического симфонизма. Достаточно вспомнить не менее «спорные» опусы великого современника и ближайшего последователя Берлиоза — Ф. Листа, его «Фауст-симфонию» и «Симфонию к «Божественной комедии» Данте». Или симфонию «Манфред» П. И. Чайковского, симфонию «Антар» Н. А. Римского-Корсакова. Сила воздействия берлиозовских симфоний ( в том числе и «Гарольда») была столь велика, что вскоре после их рождения возникли различные «резонансные» явления в творческой жизни Европы. Важнейшим из них было рождение нового музыкального жанра — симфонической поэмы, в основу которой положен программный принцип. Ему отдали дань крупнейшие мастера оркестра: Ф. Лист и С. Франк, А. Дворжак и Б. Сметана, П. И. Чайковский и Р. Штраус, К. Сен-Санс и Я. Сибелиус, А. Н. Скрябин и А. К. Глазунов.

Исключительной силой обладали найденные Берлиозом средства выразительности, которые быстро распространялись и столь же быстро прогрессировали во всех национальных композиторских школах. Так, если ’’Фантастическая симфония” раскрыла бездну темперамента, раздвинула границы и масштабы звучности, обнаружила немыслимые контрасты, глубину звукового пространства, буйную красочность, беспредельность оркестровых возможностей, — то в «Гарольде» слушатель, «оглушенный «музыкальным потоком» Фантастической симфонии», неожиданно встретился с изысканностью, переливчатой изменчивостью колорита, множественностью тончайших оттенков выразительности и нестандартностью оркестровых средств. Все направлено к выявлению индивидуального, неповторимого ощущения.

Вот почему именно от «Гарольда» протягиваются и хорошо различимые, и едва заметные нити к интимнейшим сторонам и образам творчества композиторов зрелого и позднего романтизма, к художественным принципам французского импрессионизма, к Дебюсси, Пуччини, Респиги и даже к музыкальным идеям, ставшим порождением современных художественных концепций.

С. Рыцарев

 

Ежегодник памятных музыкальных дат и событий. М., 1983.

Данный материал является некоммерческим и создан в информационных, научно-популярных и учебных целях

ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ

---