115 лет со дня рождения советского киргизского актера Муратбека Рыскулова

23 ноября 2024 года исполняется 115 лет со дня рождения (1909) Муратбека Рыскулова, киргизского советского актера (умер в 1974 году).

 

Киргизский драматический театр молод. Старшее поколение его актеров, к которому принадлежал Рыскулов, пришло в искусство в 1940-е гг. В становлении национального сценического реализма огромна заслуга актера. Им созданы образы хана Тейитбека в «Курманбеке», Рысбека в «Моем ауле» Шукурбекова, Отелло и короля Лира, Егора Булычова и сэра Тоби («Двенадцатая ночь»), Городничего и Кнурова («Бесприданница»), Яркость и патетику, свойственные киргизскому театру, актер соединял с мягкостью, искренностью и простотой, что особенно проявилось в роли Ивана Шадрина («Человек с ружьем»).

Выступая как режиссер, народный артист СССР М. Рыскулов поставил на сцене Киргизского драматического театра спектакли «Коварство и любовь», «Сердце бьется», «Чудесный сплав», «Дочь Атабека», «Ущелье» и другие.

Муратбек Рыскулов в роли Егора Булычова («Егор Булычов и другие» М. Горького)

…С первого же момента появления Булычова — Рыскулова на сцене видно, как страстно он влюблен во все земное. Это сказывается и в его крупном шаге, размашистых жестах, и в том, как он шутит с Шуркой, как порывисто и властно обнимает Глафиру. Зрителям понятно, почему на слова отца Павлина, что о земном пора подумать, Булычов отвечает криком: «Я — земной! Я насквозь земной!»

Рыскулов показывает своего героя умнее того окружения, в котором Булычов вынужден жить. Его герой мучительно хочет разобраться в истинной сути буржуазного строя, где «жадность — всему начало», где «рубль — главный вор». Ненавидя свое окружение, он ожесточается и торжествует, когда ему удается сорвать лицемерные покровы с представителей лживого предпринимательского мира. Сколько сарказма в его разговорах с попом Павлином! И надо видеть Булычова — Рыскулова на сцене с игуменьей Маланьей! Насмешливый тон, озорной блеск глаз, грубые шутки, резкие жесты — все это лучше всего передает его презрение.

М. Рыскулов правильно понял сущность образа, осмыслил его трагические противоречия Ключом к пониманию образа послужило горьковское определение Булычова как буржуя, стоящего «боком» к своему классу. Особенно ярко это выразилось в заключительной сцене второго действия — сцене с трубачом. Здесь проявляется тот протест, который накопился в душе Булычова. «Круши их, Таврило!» — кричит Булычов — Рыскулов трубачу, указывая на сытых, шикарно разодетых буржуа. Он вскакивает на тахту, и кажется, что в этот момент не только стоит «боком» к своему классу, но и поднялся над ним…

В свой предсмертный час он особенно эгоистично, по-звериному пытается цепляться за жизнь. Навалившись грудью на стол, он комкает скрюченными пальцами скатерть и, с трудом выдавливая слова, хрипло кричит: «Все умирают? . . Ну, пускай — все! А я зачем?» Но движения его судорожны, скатерть ускользает из-под пальцев, и он безжизненно опускает голову…

Из кн.: Брудный Д. М. Рыскулов. Путь Актера. Фрунзе, 1959.

 

Муратбек Рыскулов в роли сэра Тоби («Двенадцатая ночь» Шекспира)

…В спектакле «Двенадцатая ночь» (1943) киргизские актеры, передавая жизнеутверждающую силу комедии, вносили в нее национальные краски: сэр Тоби напевал киргизскую песенку, слуги пользовались особыми, чисто киргизскими интонациями и мимикой. Действие концентрировалось вокруг сэра Тоби и слуг, и темой спектакля стало столкновение сухого пуританизма с полнокровным, жизнерадостным восприятием жизни.

В этом спектакле ярко раскрылись комедийные грани дарования М. Рыскулова. Это был «забулдыга, кутила с красным одутловатым лицом, густо заросшим рыжей бородой, с заплывшими глазами, над которыми, торчат всклокоченные рыжие брови. Фигура его похожа на бочонок, к которому подвешены болтающиеся, не сгибающиеся в локтях руки. Но при всем этом сэр Тоби располагал к себе сердце зрителя веселостью, остроумием, непосредственностью». С наивной детской увлеченностью он вместе с Марией разыгрывал Маль-волио — жалкого, ничтожного человечка, в образе которого Ш. Тюменбаев высмеивал пуританизм с присущей киргизским комедийным актерам невозмутимой, спокойной серьезностью.

В спектакле, сыгранном в стиле народного фарса, широко использовались приемы буффонады. Смелые, сочные краски, близкие искусству народных комиков-острословов, органически входили благодаря непосредственности, искренности актерского исполнения в ткань спектакля.

Из кн.: Кайдалова О. Традиции и современность. Театральное искусство Средней Азии и Казахстана. М., 1977.

Лит.: Брудный Д. Муратбек Рыскулов. М., 1974.

Театральный календарь на 1984 год. Л., 1983. 

Данный материал является некоммерческим и создан в информационных, научно-популярных и учебных целях

ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ

---