Осенью 1834 года в Москве, в типографии Лазаревых института восточных языков, увидели свет «Малороссийские повести, рассказываемые Грыцьком Основьяненком»
Неожиданна была реакция публики, в том числе и столичной, на появление сборника, особенно центральной повести — «Маруся». Один из современников вспоминал: «Я был свидетелем, как образованные дамы, после блестящего бала (заметьте — после бала!) и молодые щеголи, которые собрались посмеяться над хохлацкой мужицкой повестью, рыдали при чтении „Маруси“».
Несостоявшийся монах, «актер, поэт и заседатель», как сказано о Квитке в безымянной эпиграмме, всю свою творческую жизнь стремился поддержать репутацию писателя-дилетанта. Он всегда склонен был «оправдывать» появление нового произведения, им написанного, случайными обстоятельствами. В письме к П. А. Плетневу от 15 марта 1839 г. Квитка сообщал: «По случаю, был у меня спор с писателем на малороссийском наречии. Я его просил написать что-то серьезное, трогательное. Он мне доказывал, что язык неудобен и вовсе не способен. Знав его удобство, я написал «Марусю» и доказал, что от малороссийского языка можно растрогаться. Здешние предлагали мне напечатать, и я, предохраняя себя от насмешек русских журналистов, написал «Солдатский портрет». Книгопродавец просил составить целую часть, я написал «Мергвецький великдень» («Праздник мертвецов».— В.П.). И так пошло далее, именно для одной забавы себе, веселого чтения с женою и видя, что землякам это нравится». Совершенно очевиден игровой характер письма: «земляки» могли прочесть две из трех повестей в харьковском альманахе «Утренняя звезда» еще в 1833 г., а писатель настойчиво стремится напечатать повести отдельной книгой и именно в России, осознавая их как нечто принципиально новое для русской литературы.
Издание «Малороссийских повестей» вызвало много хлопот, отчасти из-за того, что повести публиковались на украинском языке. Цензурное разрешение было дано 4 октября 1833 г., но только осенью 1834 г. книга вышла из печати.
Уже в январских номерах «Северной пчелы» за 1835 г. (№ 17 и 18) появилась замечательная рецензия В. И. Даля. Новизна повестей, по мнению Даля,— в том, что Квитка преодолел давнюю в украинской литературе бурлескно-травестийную традицию в изображении низкого быта, впервые начал «обработывать предметы свои на малороссийском языке не наизнанку, а налицо». Так впервые был сформулирован новаторский принцип изображения быта У Квитки. Быт стал предметом серьезного и пристального рассмотрения; «низкие» герои осмысляются теперь не как комические маски «высоких» героев, а как сложные, полноценные характеры.
Проблемы повестей были столь актуальны для русской литературы, что вскоре встал вопрос о их переводе на русский язык. Первая повесть— «Солдатский портрет» — в переводе Даля появилась в седьмом томе «Современника» за 1837 г. Благожелательно встретил ее В. Г. Белинский в очередной «хронике» «Московского наблюдателя»: «Уверяем почтенного Грицьку Основьяненка, что если бы он написал свои прекрасные повести по-русски, то, несмотря на мудреную для выговора фамилию своего автора, они доставили бы ему гораздо большую известность, нежели какою он пользуется на Руси пиша по-малороссийски». Однако излишне вольный перевод не удовлетворил Квитку. Писатель взялся за переводы сам, стремясь сохранить языковую стихию оригинала. В 1837 г. в Харьков приехал В. А. Жуковский. Квитка встретился с ним и, ободренный его похвалами, передал для публикации несколько повестей (в том числе и те, которые вошли во вторую часть «Малороссийских повестей», изданную в том же году). Жуковский отдал переводы Плетневу; в его «Современнике» и стали выходить одна за другой повести Квитки: в 1838 — «Маруся», в 1839 — «Праздник мертвецов», «Делай добро, добро и тебе будет», «Коно-топская ведьма». Квитка стал ведущим беллетристом журнала.
Повести, безусловно, испытали заметное влияние «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Однако первым читателям бросилась в глаза именно разность художественных стилей при близости сюжетов и архитектоники обеих книг. Так, Н. А. Полевой в «Очерке русской литературы за 1838 год» противопоставил Квитку Гоголю. По мысли критика, сильная сторона Гоголя — комическое, в изображении же трагического он ставит Квитку выше Гоголя, так как у первого «нет ни одной натянутой фразы, почти нет происшествий, и между тем это так хорошо, как народная песня». Безыскусственности и стилевой одноплановости повестей Квитки противополагается гротескный стиль «Вечеров». Изображение Малороссии глазами трезвого наблюдателя в противовес романтическому взгляду на нее Гоголя входило в творческий замысел Квитки. Письмо к Плетневу от 8 февраля 1839 г.— литературный манифест писателя: «Мне было досадно, что все летают под небесами, изобретают страсти, созидают характеры; почему бы не обратиться направо, налево и не писать того, что попадается на глаза? Живя в Украине, приучася к наречию жителей, я выучился понимать мысли их и заставил их своими словами и пересказать их публике. Вот причина вниманию, коим удостоена «Маруся» и другие, потому что писаны с натуры, без всякой прикрасы и оттушевки».
О «мудрой» простоте Квитки писал В. Г. Белинский, разбирая повесть «Маруся» в рецензии на очередной том «Современника»: «Взгляд автора на человеческое сердце очень прост, даже простоват; но эта простота накидная, притворная— сквозь нее проглядывает глубина и могущество мысли». Однако в главном Белинский не согласен с Полевым: он убежден в несоизмеримом преимуществе Гоголя. И все же Белинский высоко оценил повесть Квитки, так как видел в ней элементы нового, «натурального» стиля это был еще наивный, сентиментальный «натурализм», но в нем уже виделось Белинскому самое ценное— описание, почти этнографически точное, быта и нравов народной Малороссии. Малороссия и является, по мысли Белинского, главным героем повести: «Автор в лицах этой повести передал известные черты этого героя, не как художник, а как описатель и человек глубоко чувствующий».
К концу 30-х гг. Квитка завязывает отношения и с лагерем «Отечественных записок». Одна из «малороссийских повестей» — «Вот тебе и клад!» — была напечатана в «Литературной газете» А. А. Краевского в 1840 г. В 1843 г. Квитка скончался. В рукописях писателя сохранился проект третьей книги «Малороссийских повестей», куда должны были войти «Божии дети», «Перекати-поле», «Вот любовь», разбросанные по страницам русских журналов.
В. Ю. Проскурина
Памятные книжные даты. М., 1984.
Данный материал является некоммерческим и создан в информационных, научно-популярных и учебных целяхПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ