140 лет со дня рождения русской актрисы Елизаветы Тиме

5 сентября* исполняется 140 лет со дня рождения (1884) Елизаветы Ивановны Тиме, русской советской актрисы (умерла в 1968 году).

 

Е. И. Тиме была одной из самых обаятельных и интеллигентных актрис Александрийского театра (затем — Ленинградский театр драмы им. Пушкина). Окончив Бестужевские курсы, класс пения Петербургской консерватории. Петербургское театральное училище, она в двадцать четыре года поступила на прославленную сцену, где играла Машу («Живой труп»), баронессу Штраль («Маскарад»), Настасью Филипповну («Идиот» по Достоевскому), Ларису («Бесприданница»), Анну Андреевну («Ревизор»), Вириненг, Мирандолину, шекспировскую Клеопатру, Бабушку («Игрок»), В молодости с большим успехом выступала и в опереттах: «Веселая вдова», «Сильва», «Прекрасная Елена».

Зрители старшего поколения помнят народную артистку СССР Е. И. Тиме как тонкого и глубокого интерпретатора прозы, актеры — как чуткого педагога и режиссера.

Из воспоминаний Елизаветы Ивановны Тиме об исполнении роли Ларисы («Бесприданница» Островского)

…Итак, Лариса впервые появляется перед зрителями после разговора Кнурова и Вожеватова. На моей Ларисе — кружевное белое платье с ярко-зеленым лифом, в ушах — большие серьги-кольца, на голове — шляпка с черными бархотками и пунцовыми розочками, в руках — шелковый зонтик.

Уже первое появление Ларисы должно было дать представление о «волжской Кармен», какою мы задумали ее…

В разговоре с Карандышевым Лариса сразу определяет свое безоговорочное — до самой смерти — отношение к Паратову: «это идеал мужчины». Карандышев пытается сравнить с Паратовым себя. Лариса отвечает: «Не надо! Не надо! Что за сравнения!» Три восклицательных знака Островского на протяжении этой короткой реплики заставили меня на репетиции произносить ее с возмущением и гневом: Ларисе оскорбительна даже мысль о возможности сравнения. Тут-то и остановил меня Хо-дотов, игравший Карандышева.

— Никакого возмущения здесь не надо,— сказал он. — Это же смешно: Карандышеву сравнивать себя с самим Сергеем Сергеевичем Паратовым! Смеяться надо! Это будет и ярче, и правдоподобнее.

Я тут же попробовала, но лишь позднее поняла всю тонкость и точность замечания Ходо-това, брошенного мимоходом.

Важнейшая для Ларисы сцена — первая встреча с Паратовым во втором акте. Лариса ждет Паратова. Она мечется по комнате и в буквальном смысле не может найти себе места: встает к двери, останавливается посреди комнаты, садится — и тут же вскакивает. Наконец, она прислоняется спиной к фисгармонии, как прижимается к дереву человек, ждущий нападения. Скрестив на груди руки, чтобы унять дрожь, Лариса ждет Паратова.

Первые слова Паратова: «Не ждали?» — вызывали у моей Ларисы бурный, страстно-саркастический ответ: «Нет, теперь не ожидала.

Я ждала вас долго, но уже давно перестала ждать…» Я произносила эти слова быстро, горячо, темпераментно. И тогда я получила второй урок от исполнителя роли Паратова — Аполлонского. Он предложил мне не горячиться, не раскрывать затаенных, клокочущих чувств Ларисы, помолчать подольше, подумать, ответить сдержанно, неторопливо и, пожалуй, даже несколько неопределенно по интонации. Аполлонский говорил о паузах, о внутренней жизни образа, о необходимости перевода эмоциональности Ларисы из словесного действия во внутреннее. Такое решение было, ценным открытием для меня.

Из кн.: Тиме Е. Дороги искусства. М., 1967.

 

Павел Марков о Елизавете Ивановне Тиме

…Тиме никогда не была актрисой полутонов. Ее не интересовали тусклые и акварельные сценические краски. Яркость, действенность и желание строить роль крупными, сильными кусками сопровождают все творчество Тиме. Темперамент не позволяет ей оставаться на сцене спокойной или расчетливо отдыхающей. В ее героинях или кипят трагические чувства, или они исполнены лирической тоски, или они безудержно смеются, или лукаво иронизируют. В каждой роли актриса идет до конца, исчерпывая себя и не жалея творческих сил…

Тиме обладала особым сценическим юмором, носившим несколько иронический характер: она всегда оставалась умным художником, не скрывающим своего отношения к своим героиням.

Тиме любила на сцене женщин-победительниц, женщин-мучительниц. Она, казалось, не сомневалась в неоспоримых преимуществах женщин перед мужчинами: женщины всегда оказывались для нее тоньше, а главное — умнее. И в своих комедийных героинях Тиме ценила отнюдь не цели, которые они себе ставили, а их- изощренный, особый женский ум, умевший подчинить себе побежденных мужчин. В комедиях Тиме доставляло явное удовольствие иронизировать над облапошенными любовниками, так неосторожно попадавшими под безусловную и беспрекословную власть ее хитроумных и своенравных героинь.

Я вспомнил ее Глафиру («Волки и овцы».— Ред.). Такой же пленительной и очаровательной явилась и Наталья Дмитриевна в «Горе от ума». И так же, как мне не приходилось видеть лучшей Ларисы («Бесприданница».— Ред.), так не приходилось видеть и лучшей Натальи Дмитриевны, в которой не только в полной мере ощущалась эпоха, но и увлекали «огонь, румянец, смех, игра во всех чертах»…

 

* Дата рождения Елизаветы Тиме 24-е августа по старому стилю (5-е сентября по новому стилю). В некоторых источниках датой рождения Елизаветы Тиме указано 17-е сентября 1884 года. 

 

Из кн.: Марков П. О театре. Т. 2. М., 1974.

Театральный календарь на 1984 год. Л., 1983. 

ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ

---