140 лет со дня рождения русского актера Александра Мгеброва

14-го марта исполняется 140 лет со дня рождения русского советского актера и режиссера Александра Авельевича Мгеброва (1884-1966). К этой дате публикуем статью о творчестве замечательного актера. 

В юности Мгебров был участником многих начинаний предреволюционной сцены: служил в театре Комиссаржевской и в Старинном театре у Евреинова, много работал с Мейерхольдом — играл в пантомимах Студии на Бородинской, в спектаклях Териокского театра, в «Балаганчике» и «Незнакомке» Блока.

Октябрьская революция открыла Мгеброву новые перспективы. Энтузиаст и мечтатель, он стремился поставить на службу революционному искусству идеи символистского театра: работал в студиях Пролеткульта, играл в «Зорях» Верхарна в Театре РСФСР-1. Позднее стал руководителем «Мастерской по изучению Островского и Шекспира», был актером Ленинградского театра драмы им. Пушкина, вел работу в народных театрах, снимался в кино — сыграл архиепископа Пимена в эйзенштейновском «Иване Г розном».

…У актера Мгеброва в его квартире собирались писатели, художники, музыканты и друзья хозяина по театру. Первое собрание, точнее сборище было в августе двадцатого года, закончились ночные собрания весной двадцать третьего года.

. . .Как-то раз на субботник к Мгеброву забрел Александр Грин. Мгебров попросил его прочесть что-нибудь свое. Грин отрицательно качнул головой, нашел место возле жарко натопленной кафельной лечи, прижался боком к ней и задремал. Его не беспокоили до самого утра, а часов в пять, когда печь остыла, он встал и ушел. Больше он не появлялся ни разу.

Пришли как-то к Мгеброву писатели из группы «Серапионовы братья» — Федин, Ник. Никитин, Зощенко. Пришли, почитали отрывки из романов и рассказы свои и удалились.

— Гордые,— сказал Мгебров.— А надо бы было поговорить о том, как нам соорганизоваться. Очень надо бы!

Это соорганизоваться было коньком милейшего Александра Авельевича. Ему казалось, что если деятели литературы, театра и живописи организуются в некоемом братском союзе, сразу же появятся талантливые книги, пьесы, картины. Причем организоваться следовало по какому-то, одному Мгеброву известному, принципу — не так, как организуются все люди той или иной профессии: тут должен был действовать некий романтический принцип, нечто от ибсеновского «Бранда», что-то от верхарновских «Зорь», что-то до того неразборчиво-аморфное, что и сам Мгебров не мог толково объяснить. Он жестикулировал, говорил о каком-то прекрасном будущем с чеховскими небесами, читал стихи — Апухтина преимущественно.

Кстати, знаменитое, зачитанное декламаторами стихотворение Апухтина «Сумасшедший» Мгебров читал ежесубботне, и каждый раз по-новому: то, стоя у стены, сражался с нею жестами и выдыханиями наиболее броских фраз, то, сидя на стуле, изображал пациента палаты номер шесть, то принимался расхаживать, заложив руки в карманы брюк, и тогда старое, зачитанное до абсурда, до невозможности стихотворение Апухтина превращалось в нечто достойное похвалы. Кто-то сильно ушиб талантливого Александра Авельевича, сказав, что он может все, ибо он гениален. На самом деле он мог очень немного, но это немногое он делал превосходно: его стакан был мал, ему хотелось пить из стакана величиной поболее…

Из кн.: Борисов Л. За круглым столом прошлого. Л., 1971.

Лит.: Мгебров А. А. Жизнь в театре. М.; Л., 1929—1932.

Театральный календарь на 1984 год. Л., 1983. 

Данный материал является некоммерческим и создан в информационных, научно-популярных и учебных целях

ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ

---