В 2025-м году отмечается 465 лет со дня рождения фламандского художника Керстиана де Кейнинка (ок. 1560-ок. 1635).
Нидерландский пейзажист Керстиан де Кейнинк жил в конце 16 — начале 17 века. Это был один из самых напряженных и богатых творческими поисками периодов становления национальных фламандской и голландской школ живописи. Художник не обладал особенно яркой творческой индивидуальностью, однако его картины несут на себе печать времени и отражают основные вехи развития пейзажной живописи эпохи.
Творчество де Кейнинка долгое время находилось в полном забвении — вплоть до 1902 года, когда историком искусства Г. Гимансом впервые было упомянуто имя художника в связи с обнаруженной в музее Куртре его подписной картины. С этих пор на произведения де Кейнинка было обращено внимание исследователей и в различных музеях стали выявляться его картины. Теперь зафиксировано не менее 20 работ, принадлежащих кисти мастера.
Архивные изыскания показали, что было два нидерландских художника-пейзажиста, носивших имя Керстиан де Кейнинк. Старший из них родился около 1560 года в Куртре и умер в Антверпене около 1635 года (в Антверпене он работал с 1586 года). У него был сын — Керстиан де Кейнинк II, о котором известно, что он был зачислен в гильдию антверпенских живописцев в 1613 году и умер в 1642—1643 годах. Несмотря на то, что подчас и возникает некоторая спорность в определении руки художника, большинство исследователей склоняются к мысли все известные работы отнести к творчеству де Кейнинка-отца.

Хотя большинство работ мастера не датировано, эволюция его творчества прослеживается вполне определенно. Ранние произведения художника («Пожар в Трое», Государственный Эрмитаж и Музей Куртре; «Содом и Гоморра», Государственный Эрмитаж и др.) трактованы в духе «мирового» космического пейзажа. В подобных работах пейзаж еще не вычленяется в самостоятельный жанр — это, скорее, картины, где мифологические и библейские сцены нераздельны с изображением природы. Природу, как и весь мир, художник видит словно сквозь фантасти-чески-романтическую призму. Она полна стихийной, необузданной мощи и энергии, обладающей огромной разрушительной силой. Живописные и композиционные приемы мастера во многом подобны тем, которые употребляли в то время художники для изображения пейзажей-«панорам»: используются «кулисы» (в этой роли чаще всего выступают здания), трехплановое построение пространства, «оживление» композиции многочисленными фигурками, отсутствие твердо фиксированной точки зрения, своеобразное «собирание» пейзажа из различных элементов, отражающее жажду художника охватить жизнь во всех ее бесчисленных проявлениях. Однако уже этим ранним произведениям свойственно и нечто особенное, чисто кейнинк-ское, что позволяет выделить его работы среди картин современных живописцев. С самого начала заметны приверженность де Кейнинка к определенному кругу сюжетов и мотивов, тяга к изображению стихийных бедствий, любовь к ярким световым эффектам (в этом, возможно, отразилось влияние Адама Эльсхеймера), причудливым очертаниям зданий, феерическими силуэтами вырисовывающихся на фоне дымящегося и полыхающего в пожаре неба. У художника имеются и свои излюбленные приемы композиции — пространство чаще всего делится на две части, между которыми протекает река с переброшенным через нее изящным арочным мостиком; контраст общего коричневато-желтого колористического строя с яркими синими, желтыми, красными одеждами фигурок людей придает особую декоративность его полотнам.
Среди ранних работ мастера наиболее цельной по своему художественному строю и интересной по трактовке сюжета является эрмитажная «Фортуна». Художник избирает тему судьбы — одну из излюбленных тем искусства со времен античности, в нидерландской живописи, правда, встречающуюся крайне редко. В картине де Кейнинка Фортуна представлена в виде прекрасной обнаженной женщины, восседающей на сфере, на переднем плане, в центре холста. Она повернулась влево — в сторону папы, императора и епископа, в то время как справа к ней подходят калека и другие персонажи. На голове Фортуны изображен клок волос, который, согласно мифу, необходимо схватить каждому, кто хочет подчинить себе мгновенье. Такое решение темы судьбы довольно компромиссно: это уже не средневековый образ Фортуны в виде женщины с завязанными глазами, крутящей колесо судьбы, но и не Фортуна человека Возрождения, властного своей волей строить собственную судьбу. Фортуна де Кейнинка повернута в сторону сильных мира сего, в то время как неимущим остается лишь упование на лучшие времена. В этой картине интересно и другое: за группой на переднем плане простирается пейзаж, две части которого противоположны по своему содержанию. Справа под тяжелым грозовым небом, сквозь нависшие тучи которого с трудом пробиваются на землю лучи солнца, изображено бурное море с тонущими кораблями и тщетно, судорожно стремящимися спастись людьми. Гибнет город, пылает в огне горящий замок. Здесь царят беда, сумятица, хаос, здесь властвуют война и грабеж. А слева, на пологих холмах, раскинулся процветающий город. У пристани стоят корабли. В светлом высоком небе парят птицы. Так природа становится активным носителем содержания. Пейзаж целостно построен, искусен по исполнению. Тонко разработана цветовая гамма, особенно красива зелень листвы деревьев, травы, покрывающей холмы. Слева вырисовывается темный силуэт корабля, стоящего на рейде, — изысканный декоративный мотив. Если прежде художник в одном полотне пытался совместить множество различных элементов, дать образ мира в целом, то теперь его больше начинают интересовать отдельные детали, он пристальнее всматривается в пейзаж. В этом направлении происходит дальнейшее развитие творчества мастера. Немаловажное влияние на Кейнинка оказало искусство Галлиса фон Конинкслоо, впервые в нидерландской пейзажной живописи пытавшегося дать не образ мира вообще, а изображение конкретной лесной чащи, как бы увидеть пейзаж изнутри, прислушаться к его жизни. Эрмитажный «Пейзаж с Товием и ангелом» де Кейнинка демонстрирует, правда, пока еще не совсем активные поиски мастера на этом пути. Фигурки людей являются уже органичной частью целого. Точка зрения снижена, и зритель как бы получает возможность рассмотреть пейзаж с более близкого расстояния, так что можно увидеть листву, камни, поросшие нежной зеленью, оголенные горные утесы. Но при этом природа де Кейнинка сохраняет черты своеобразной «космичности», и в этой картине все-таки ощутима концепция «мирового» пейзажа. Здесь все величественно: первозданные в своей мощи горы, голубеющие дали. Особую монументальность и дух вечности придают прямые, светлые, почти белые лучи солнца, с мощной силой льющиеся на землю из-за гор и согревающие ее своим благодатным светом и теплом. Это одна из лучших картин де Кейнинка. Здесь отсутствует прежняя дробность построе-16 ния. Предметы дальнего плана трактуются более обобщенно, чем переднего, и это также способствует большей цельности восприятия.
Следующий, последний этап творчества художника характеризуется стремлением ко все большей камерности пейзажного образа. В одной из последних известных нам картин — «Пейзаже с охотниками» 1610 года художник уже почти подошел к решению интимного пейзажа, расцвет которого наступил в голландской живописи позже. Де Кейнинк изобразил лесную чащу с поляной на переднем плане, тщательно выписывая все подробности листвы, коры деревьев, их пушистые кроны. Здесь царит спокойное, мягкое настроение. Фигурки охотников, являясь неотъемлемой частью природы, дополняют и оживляют ее. Ровное освещение, низкая линия горизонта, приближенность изображаемого к передней плоскости картины — все здесь ново. Живописец уже как бы стоит на пороге изобра жения конкретной местности, «знакомого» вида, но так этого порога и не переходит. Де Кейнинк все же принадлежит к 16-му веку, а не к веку 17-му. Общее у него превалирует над частным. Он, как многие его современники, изображал просто Землю, а не конкретный ее уголок.
Е. ВАРЛАМОВА
Сто памятных дат. Художественный календарь на 1985 г. М., 1985.
Данный материал является некоммерческим и создан в информационных, научно-популярных и учебных целях. Указанный материал носит справочно-информационный характер.
ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ