13 февраля исполняется 150 лет великому русскому певцу Федору Ивановичу Шаляпину (1873-1938). К этой большой дате публикуем эту статью о замечательном певце.
«… В русском искусстве Шаляпин — эпоха, как Пушкин»,— писал М. Горький.
Ф. И. Шаляпин оказал огромное влияние на развитие мирового оперного театра. Но его искусство принадлежит не только музыкальному театру, но и драматическому.
Горький, Стасов, Станиславский, Немирович-Данченко, Асафьев. Коровин, Юрьев и многие другие выдающиеся деятели русской культуры, дружившие с Шаляпиным и писавшие о нем, отмечали, что великий художник достиг вершин и в области вокального искусства, и в области актерского мастерства.
Этот счастливый дар, постоянно совершенствуемый, позволял Шаляпину создавать подлинные сценические шедевры. Таковы его Сусанин («Иван Сусанин» Глинки), Борис Годунов («Борис Годунов» Мусоргского), Иван Грозный («Псковитянка» Римского-Корсакова), Еремка («Вражья сила» Серова), Мефистофель («Фауст» Гуно и «Мефистофель» Бойто), Дон Кихот («Дон Кихот» Массне), Дон Базилио («Севильский цирюльник» Россини), Демон («Демон» Рубинштейна).
Из статьи Ф. И. Шаляпина «Певец на оперной сцене» (1934)
…Артист-певец должен вылепить роль так, как ваятель статую, заботясь и о художественном целом и о деталях. Он должен в музыке, в тексте и сценической ситуации произведения найти все черты образа, а затем, используя свое знание жизни и интуицию, воплотить характер, то есть найти его реальное выражение.
Для того, чтобы этот образ обладал реальными, жизненными чертами, чтобы он захватывал зрителя своей сценической выразительностью, вовсе не нужны театральные кулисы, не нужен оперный костюм, может быть, не нужна и сцена. Песня, исполняемая в концертном зале, может вызвать искренностью выражения то же впечатление, что и отрывок из «Бориса Годунова», исполняемый на сцене. Чем это достигается? Какими средствами? Теми же, что и там. Сценической правдой.
Когда я исполняю известную песенку о веселой болтовне парижской субретки с часовым, я должен так петь, чтобы слушатели видели то, о чем я пою, чтобы они верили, что речь идет об этой любовной паре. Если я стремлюсь своим пением выразить чувство, то я должен сделать это с такой силой выразительности, чтобы все слушатели чувствовали вместе со мной и композитором.
В концертном ли зале или на театральных подмостках — основой исполнения является сценическая правда, которая заключается в полной искренности выражения и безграничном единстве всех средств творческой изобретательности. Ведь искусство артиста-певца ставит своей целью пробудить в зрителях и слушателях представления, образы и чувства, из которых состоит жизнь с ее удивительным сплетением реального и конкретного с фантазией и мечтой поэта.
«Советская музыка», 1953, № 4.
Из статей, высказываний и воспоминаний деятелей театрального искусства о Ф. И. Шаляпине
Константин Сергеевич Станиславский о Федоре Шаляпине
…Оперный певец имеет дело не с одним, а сразу с тремя искусствами, то есть с вокальным, музыкальным и сценическим. В этом заключается, с одной стороны, трудность, а с другой — преимущество его творческой работы.
Трудность — в самом процессе изучения трех искусств, но, раз они восприняты, певец получает такие большие и разнообразные возможности для воздействия на зрителя, каких не имеем мы, драматические артисты. Все три искусства, которыми располагает певец, должны быть слиты между собой и направлены к одной общей цели. Если же одно искусство будет воздействовать на зрителя, а другие — мешать этому воздействию, то результат получится нежелательный. Одно искусство будет уничтожать то, что творит другое.
Этой простой истины, по-видимому, не знает большинство оперных певцов. Многие из них мало интересуются музыкальной стороной своей специальности; что касается сценической части, то они не только не изучают ее, но нередко относятся к ней пренебрежительно, как бы гордясь тем, что они — певцы, а не просто драматические актеры. Однако это не мешает им восхищаться Ф. И. Шаляпиным, который являет собой изумительный пример того, как можно слить в себе все три искусства на сцене…
Владимир Иванович Немирович-Данченко о Федоре Шаляпине
…Когда я уходил со спектакля Шаляпина — в сущности первого законченного артиста-певца нашего направления — и когда припоминал ту или иную черту его исполнения, я не мог ответить на вопрос, откуда приходило очарование — от того, как он пел, или от того, как нервно двигался и отирал красным шелковым платком холодный пот, или от того, как он молчал, как его пауза выразительно звучала в оркестре.
Посмотрите на его фотографию в Дон Кихоте — и вы увидите в этих отрешенных от действительности глазах, в этой истощенной фигуре одухотворенного борца с мельницами, нищего рыцаря, столько же вдохновенного, сколько и смешного. Это художественный портрет.
Юрий Михайлович Юрьев
…В роли Грозного из «Псковитянки» Римского-Корсакова Шаляпин достигал величайшего искусства. Для показа своего вокального мастерства в этой партии так мало материала — в ней нет ни арий, ни показных моментов искусства «вокального». Но образ, характер, тип «царя Ивана» был дан резцом огромного художника. Один его въезд в Кремль верхом на лошади чего стоил, когда он на всем скаку, пригнувшись к гриве коня, врезался в толпу и обводил всех пытливо-пронизывающим, орлиным острым взглядом — как говорится, «по коже мороз». . . Бурю оваций и аплодисментов вызывало его такое появление…
Николай Константинович Черкасов
…Если задать вопрос самому себе: чему ты научился у Шаляпина? На это можно прямо ответить — всему! У него можно было учиться музыкальности, столь необходимой во всех видах и жанрах сценического искусства, у него можно было учиться скульптурной пластической выразительности.. .
У него можно было учиться выразительности слова, которое всегда было объемным. Когда я в роли Ивана Грозного произношу в финале второго действия фразу: «Нет, ты умрешь, как раб!» — то я всегда вспоминаю Шаляпина и думаю: а он бы сказал «раб» и прибавил «п» — «раб-п»! У него нужно было и можно было учиться дару безграничного перевоплощения, учиться свободно владеть зрительным залом, быть хозяином своей реплики, своего монолога. Короче: у Шаляпина можно было учиться всему тому, что соответствовало бы вашей задаче в искусстве, и прежде всего в искусстве трагического образа, где он показывал высочайший класс артистизма, большой вкус и такт, и не скрою, что мне в ролях Ивана Грозного и Дон Кихота во многом помог Шаляпин.
Но вместе с тем у него можно было учиться и юмору, сочной комедийности, с которыми он так легко лепил образы Дон-Бази-лио, Варлаама. Когда я подхожу к проигрывателю и прослушиваю записанные в исполнении Шаляпина арии, романсы и песни, передо мной возникает величественная фигура гениального певца и артиста, который очаровывает мою душу, согревает ее своим незабываемым искусством, вдохновляет на творчество и является моим учителем.
Из кн.: Федор Иванович Шаляпин. В 2-х томах. Т. 2. М., 1960.
Лит.: Федор Иванович Шаляпин. В 2-х томах. М., 1960;
В. В. Стасов. Статьи о Шаляпине. М., 1952;
М. Янковский. Шаляпин. М., 1955.
Театральный календарь на 1973 год. Л., 1972.
ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ