Из сборника статей о Викторе Карловиче Монюкове «НА ТО И ПАМЯТЬ НАМ ДАНА»
ЕЖИ ПШЕЗДЕЦКИЙ «ДВА СЛАВЯНИНА»… Читать ранее
Читать далее… ХАЙНЦ ШЛАГЕ «ОТКРЫТИЯ НА ГРАНИ ПОТРЯСЕНИЙ»
Павел Когоут «Прага — Москва»
(глазами родных, близких, коллег)
Ваша просьба написать воспоминания о режиссере Викторе Монюкове одновременно порадовала и опечалила меня. Приятно, что прошло уже столько времени, а вы не забываете одного из «героев момента», как я называю актеров и режиссеров. Их работа осуществляется исключительно при живом контакте со зрителем и полностью не может быть зафиксирована никакими техническими средствами. Но одновременно мне жаль, что вы просите об этом только сейчас, когда многое стерто временем.
В августе 1968 года, во время вторжения армий «братских» стран, я был объявлен в знаменитой «Белой книге» одним из главных врагов Советского Союза. Оставался им практически до самого своего посещения России в декабре 2002 года, когда во МХАТе состоялась премьера моей пьесы «Нули». Многие люди защищаются от отвергнутой любви тем, что вытесняют ее из памяти…
До рокового 1968 года, когда чехословацкая попытка придать более человечный облик социализму советского типа достигла кульминации, русский театр был моим вторым домом. Статистика свидетельствует о том, что моя пьеса «Такая любовь» была поставлена на десятках театральных сцен по всему Советскому Союзу. Одно время только в Москве ее предлагали зрителям три сцены — наряду со Студенческим театром Московского университета и Театром имени К.С.Станиславского москвичи могли посмотреть ее в постановке театра из Сталинграда. Это и стало причиной, по которой моя другая пьеса, «Третья сестра», привлекла внимание МХАТа, конкретно режиссера Виктора Монюкова.
Политическое развитие у меня на родине было с начала шестидесятых годов логическим продолжением хрущевской «оттепели», которая у вас самих, к сожалению, быстро сменилась новым резким похолоданием. Постепенное открытие крепости, какой являлась Коммунистическая партия Чехословакии, началось именно в театре и кино. Чешское искусство перестало прислуживать диктатуре и мобилизовало все общество для помощи реформаторам, чтобы найти путь из тупика истории.
Как и пьеса «Такая любовь», «Третья сестра» была попыткой избавить театр от прокрустова ложа идеологии, диктовавшей художникам не только темы, но и эстетику. Это была также и моя первая несмелая попытка найти форму, которая тогда, в так называемом «лагере социализма», представлялась как упадническая. В других же странах мира она уже достигла апогея в таких произведениях, как «Вестсайдская история» или «Моя прекрасная леди».
Художники наравне с политиками и обычными гражданами выбрали традиционную для чешской истории, веками выработанную в борьбе с иностранными оккупантами простую тактику: не дразнить врага громогласным провозглашением стратегических целей, а успокаивать его, внушать уверенность в том, что все идет, как он того желает. Потому что клапаны реформы препятствуют возникновению чрезмерного давления критических настроений, но не создают угрозы для хода машины аппарата власти. Суть возрождения состояла не в том, чтобы устранить социализм, а, наоборот, чтобы освободить его от пут партийного и государственного аппарата, давно заботившегося лишь об удержании абсолютной власти.
«Третья сестра» имела не только все характерные признаки «прогрессивной» пьесы, но и искренне вторила основным идеям социализма. Именно в отношении к этим идеалам, в действии отдельных героев пьесы было не на словах, а ситуативно разоблачено противоречие между идеалом и его изуродованной копией, которую называли позже «реальным социализмом». По этой причине и в самой Чехии часть критиков из лагеря догматиков отвергла пьесу как вредную. Но сил для полного ее запрета уже не было.
Отрицательного мнения о пьесе придерживался тогда и культурный атташе чехословацкого посольства в Москве. Когда он узнал о намерении МХАТа поставить «Третью сестру» на сцене филиала театра, то попытался воспрепятствовать этому при помощи советских партийных органов. К счастью, в театре нашлась группа художников-коммунистов похожего с автором пьесы склада характера, которые хотели поставить спектакль именно потому, что он помог бы им высказать не напрямую, но вполне понятным языком их собственные критические взгляды на состояние общества. Возглавлял эту группу Виктор Монюков.
Утрата родины после того, как я был насильно выслан в Австрию, надолго оторвала меня от моего архива. После возвращения до сегодняшнего дня я не могу найти и досчитаться многих вещей. По этой причине я не смогу ответить конкретно, когда и где я впервые увидел Виктора Монюкова, о чем с ним говорил. Но с чистой совестью могу сказать, что в ходе наших встреч и в Праге, и в Москве речь всегда шла о политике и об искусстве.
Со многими своими друзьями, к которым относятся переводчик Владимир Савицкий, оба Олега (Ефремов и Табаков), я вел с Виктором многочасовые беседы о своих сомнениях и надеждах после знаменательной речи Никиты Хрущева на XX съезде КПСС и первой книги Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Тот факт, что В.К.Монюков хотел ставить «Третью сестру», развеял у меня все сомнения, я воспринял его как своего союзника и единомышленника.
По этой причине я хорошо понимал и его драматургические замечания, продиктованные необходимой тактикой, какой я и сам пользовался. Советская цензура в то время была более жесткой, нежели в Чехии, поэтому я как автор помогал ему перевести диалоги в поступки. Я согласился с предложением переименовать пьесу в «Дом, где мы родились», так как прежнее напоминало название чеховских «Трех сестер».
Никакого непонимания у нас не возникло, потому что я тогда уже научился учитывать то обстоятельство, что театральный текст представляет собой инструкцию по применению, которой режиссеры, художники и актеры пользуются по-своему. К тому же я понимал специфику национальных театральных традиций и школ. Русским актерам так же трудно передать спокойный нрав чехов, как и чешским зрителям воспринять русскую эмоциональность. Мой конкретный вклад в постановку состоял в том, что я научил актеров МХАТа танцевать уже модный в Чехии, но еще экзотический в Москве рок-н-ролл.
Однако, чтобы осуществить постановку, пришлось долго и упорно бороться, но не с московскими, а с пражскими догматиками. Меня тогда удивило сообщение от друзей из аппарата КПЧ, что за постановку пьесы во МХАТе ходатайствовал советский адмирал А.Г.Головко. Когда президент ЧССР и первый секретарь партии Антонин Новотный выполнил его просьбу, многие подумали, что у меня огромные связи. Эта загадка вскоре разрешилась в Москве. Когда я после генеральной репетиции выскочил на сцену, чтобы представиться прекрасной главной героине, она обняла меня и сказала свое имя: «Кира Головко». В стремлении помочь жене адмирал вел священную войну…
Львиную долю в осуществлении проекта сыграл, конечно, Виктор Монюков, который бесстрашно стоял за пьесу не только до премьеры, но и после нее, когда я уже стал политическим изгоем. Почти год потребовался для того, чтобы победоносным догматикам из Праги удалось убедить своих друзей в Москве в том, что автор пьесы и преступник-инакомыслящий Павел Когоут — одно лицо. Пьеса была запрещена, мне кажется, перед ее 400-м представлением.
Одним из настоящих преступлений группы власть предержащих из окружения Брежнева было и остается то, что оккупация Чехословакии воспрепятствовала доведению до конца попытки реализации социализма, достойного своего славного имени. История постановки и запрета моей пьесы во МХАТе является одним из небольших памятников этому преступлению, но одновременно художественной и гражданской визитной карточкой Виктора Монюкова.
Перевод с чешского И.П. Долгих
ЕЖИ ПШЕЗДЕЦКИЙ «ДВА СЛАВЯНИНА»… Читать ранее
Читать далее… ХАЙНЦ ШЛАГЕ «ОТКРЫТИЯ НА ГРАНИ ПОТРЯСЕНИЙ»
Из книги:
НА ТО И ПАМЯТЬ НАМ ДАНА…: сборник статей о театральном педагоге В.К. Монюкове. Владимир, 2008. Составители Надежда Васильева, Александр Курский. Под редакцией Бориса Михайловича Поюровского.
Сборник статей, посвященный выдающемуся театральному педагогу, режиссеру Виктору Варловичу Монюкову (1924-1984), составлен из воспоминаний учеников, коллег и людей, близко его знавших. Публикуются материалы, связанные с творческими командировками В.К. Монюкова в ФРГ, в Финляндию, в Чехословакию. Представлены некоторые его выступления и публикации. Книга сопровождается большим количеством фотографий.
Эта книга — признание в любви, долг памяти, взгляд в будущее.

Большая благодарность авторам сборника воспоминаний Александру Курскому и Надежде Васильевой за разрешение разместить на нашем сайте главы из этой замечательной книги, а также за всю оказанную ими помощь.
Из сборника статей о Викторе Карловиче Монюкове «НА ТО И ПАМЯТЬ НАМ ДАНА»
Данный материал является некоммерческим и создан в информационных, научно-популярных и учебных целяхПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ