О премьерном спектакле Нового театра «Месяц в деревне» рассказывают Наталья Рассиева и Роман Бреев (интервью с артистами)

19-20 декабря в Московском Новом драматическом театре состоялась премьера спектакля по пьесе И.С. Тургенева «Месяц в деревне» в которой роль Натальи Петровны исполнила актриса Наталья Рассиева, а роль Ракитина актер Роман Бреев. Недавняя премьера стала прекрасным поводом для встречи с замечательными артистами, которая состоялась 2-го января этого года.

Прежде всего, пользуясь случаем, в начале встречи, мы поздравили артистов с наступившим Новым годом.

Дмитрий Ластов: За 10 дней до Нового Года в Новом театре состоялась премьера спектакля «Месяц в деревне» по пьесе И.С. Тургенева. В связи с этим к вам несколько вопросов. Каковы первые впечатления от премьерных спектаклей, ощущения от зрительного зала?

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Мы впервые играли на публике — это всегда сложно и ответственно. До этого в зале был только Вячеслав Васильевич, Маргарита Викторовна иногда заходила, кое-кто из персонала. У нас нет, так называемых, показов для «пап и мам», к моему сожалению. Степень свободы, готовности сыграть роль полнокровно проверяется и зрителем тоже. Чем раньше к нему привыкнешь — тем лучше. Но появление публики — это не только дополнительные волнение и ответственность, это и большая радость — если роль (местами) получается, идет, как того хочется, — какое тогда возникает прекрасное общение, разговор сразу со столькими людьми! Но премьерные показы для меня, это, скорее, всегда работа, чем полет и разговор по душам.

РОМАН БРЕЕВ: Уходит некоторая лёгкость.

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: На втором спектакле было особенно тяжело — у меня наступило эмоциональное истощение, и железобетонная плита легла на область сердца. Как раз ко второму акту — это там, где нужно было выдать на полную. И вместо того, чтобы осадить себя, дать себе время подумать, приспособиться к новым ощущениям, — я дала холостого хода, «погнала» по проезженной колее — дыба! — для тех, кто понимает. Хоть беги со сцены! «У меня только одно извинение» — как говорит моя Наталья Петровна, — это моя первая большая роль. Я, видимо, перенапряглась и немного устала. Всем коллегам, нашедшим для меня добрые слова после спектакля, я буду благодарна до конца жизни! Ребята, я вас люблю!

РОМАН БРЕЕВ: Надо сказать, что этот спектакль делался в очень короткий срок, необычайно короткий. Пять актов, 3 часа, сделаны всего лишь за месяц, за ноябрь. В октябре был разбор, застольный период, потом большой перерыв, когда Вячеслав Васильевич работал в Америке. В нас его разбор зрел, прорастал, и когда он приехал в ноябре, то поставил на ноги спектакль. Всегда, когда спектакль ставится на ноги, он как бы рождается заново, помимо того разбора, который был прежде. Эти неподъемные пять актов, самый большой по объему спектакль в нашем театре на данный момент — делался всего за месяц. Поэтому то, что вынесено на суд зрителей 19-го и 20 декабря, это не готовый вариант, он ещё сыроват. Но мы будем стараться.

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: А бывают ли вообще готовые варианты на премьерных показах?

РОМАН БРЕЕВ: Среди актёров есть такая байка: только дураки ходят на премьеры (смеётся). Обычно, заядлые театралы ходят спектакль на десятый–пятнадцатый, когда спектакль уже более или менее встал на ноги.

Дмитрий Ластов: Я был на обоих показах спектакля «Месяц в деревне» — и 19 и 20 декабря. Второй мне понравился больше…

РОМАН БРЕЕВ: Для нас второй спектакль был сложен тем, что пришли наши коллеги, которые не были вызваны в первый день. Также на второй спектакль пришли мои родители, это тоже ответственность.

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Перед труппой играть всегда тяжело — внутренний зажим. И внешний — как следствие.

РОМАН БРЕЕВ: За себя скажу — различия на первый и второй день. В первый день было лёгкое волнение, прохладный ветерок внутри. Я в принципе неврастеник, и, например, перед спектаклем «В ожидании Годо» меня начинает трясти за неделю. Поэтому меня удивило отсутствие волнения. Для меня первый спектакль прошёл легче: я аккуратно всё пробовал на публике, регулировал громкость звука. Когда зал пустой, ты играешь тихо, и тебя слышно везде, а здесь Вячеслав Васильевич просил, чтобы была документальная манера. А вот когда я узнал что придут мои родители и коллеги (на второй спектакль), меня начало трясти. Я вышел с излишним волнением, которое ушло к середине второго акта, но в целом всё равно мешало.

Дмитрий Ластов: То есть, когда в зале находятся родственники, друзья, коллеги, сложнее играть?

РОМАН БРЕЕВ: Безусловно!

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Да, всегда сложнее. Потому что люди со стороны не знают твоих проблем, комплексов, недостатков. А близкие тебя очень хорошо знают, чувствуют и переживают за тебя. Это создает дополнительное напряжение.

РОМАН БРЕЕВ: Напряжение связано не с тем, как они тебя оценят, а с тем, что, например, мама в зале волнуется за меня, не сопереживая герою, а сопереживая мне, потому что знает, что я чувствую в данный момент и в данных обстоятельствах. Я очень переживаю за неё в этот момент. Очень сложно убрать эту мысль из головы.

Дмитрий Ластов: Да, спектакль непростой. Наталья, а Ваша мама приходила на Ваши спектакли?

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Не на все. Для нее это все так волнительно и для меня тоже — я щажу нас обеих!

Дмитрий Ластов: Вы оба учились в Щепкинском училище. Раньше с классикой – Тургенев, Чехов — приходилось иметь дело?

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Чехова я играла во МХАТе, роль Сони («Дядя Ваня» — пьеса А.П. Чехова). Играла с Андреем Мягковым — судьба подарила мне такое счастье! Он лучший дядя Ваня из всех, которых я видела. Играла с Ефремовым- старшим — он был Астров — мы выглядели как дедушка и внучка. Также играла Соню в «Преступлении и наказании» Достоевского. По Достоевскому же был прекрасный спектакль «Бобок» в постановке Вячеслава Васильевича (МХАТ).

РОМАН БРЕЕВ: Вячеслав Васильевич перенёс его сюда под названием «Происшествия невероятные». А я играл как раз в «Месяце в деревне» — первая моя профессиональная роль после института. Я играл Беляева. Прошло 15 лет, Беляев повзрослел — превратился в Ракитина.

Дмитрий Ластов: А Беляева где играли?

РОМАН БРЕЕВ: Краснодарский Молодёжный Театр.

Дмитрий Ластов: А как Вы там оказались?

РОМАН БРЕЕВ: Наш мастер, Людмила Николаевна Новикова, училась на режиссёрском курсе Анатолия Васильева, и её однокурсник, Владимир Дмитриевич Рогульченко, был худруком Краснодарского Молодёжного Театра. Она пригласила его посмотреть свой выпуск. Меня пригласили сразу на две роли: Беляева в «Месяце в деревне» и Раскольникова в «Преступлении и наказании». А моего однокурсника, Ивана Чирова – на роль Холдена Колфилда в «Над пропастью во ржи». И мы уехали, у нас был заключён контракт на два года. Я прервал контракт по независящим от меня причинам, да и не смог жить в другом городе после Москвы, мне захотелось вернуться домой. А Иван остался и сейчас там ведущий артист.

Дмитрий Ластов: Вопрос к Наталье: задумывались ли когда-то о такой сложной роли, как Наталья Петровна? Хотелось ли раньше сыграть что-то подобное?

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Конечно, хотелось сыграть большую роль, как каждой актрисе. Но, конкретно, об этой роли не мечтала. Я читала эту пьесу много лет назад, когда искала материал для показа в театр. Помню, что у меня осталось неоднозначное впечатление: она мне показалась слишком многословной. Хотя, некоторые сцены очень понравились. И вот — довелось поработать. И уже в процессе работы над материалом, понимаешь, что он действительно потрясающий, уже срастаешься с ним, он начинает тебе очень нравиться. Это происходит практически с любой ролью, а здесь она ещё такая большая, многосложная.

Дмитрий Ластов: Давайте поговорим о Щепкинском училище – где Вы учились. Как оно в Вашей жизни отразилось?

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Это время сбывшейся МЕЧТЫ. У нас были очень хорошие преподаватели: Римма Гавриловна Солнцева (кстати, в вашем любимом «Пикнике»(спектакль Московского Нового драматического театра «Прекрасное воскресенье для пикника» — прим. ред.), Дима, одновременно играли четыре ее ученицы: Ира Мануйлова, Таня Кондукторова, я и Вита (Виолетта Давыдовская – прим. ред.))! Наталья Алексеевна Петрова, Вячеслав Васильевич Долгачёв — он уже как отец родной стал! Был очень сильный преподавательский состав. Это были годы, которые определили всю нашу дальнейшую жизнь, сформировали нас, наши вкусы, отношение к профессии. До сих пор вспоминаю как чудо. И, кстати, в Щепку я не захожу практически никогда. Это здание существует, живёт, но не для меня. Моё время там прошло, это как поломанная машина времени.

РОМАН БРЕЕВ: Полностью поддерживаю Наташу, и хочу отдельно назвать своих педагогов: Николай Николаевич Афонин, мастер курса, ректор Щепкинского училища. И та женщина, которая меня взяла, дала мне шанс, и всё, что я умею – Людмила Николаевна Новикова, профессор. Сейчас она преподает в Cлавянском институте, продолжает преподавать в Щепке. Дай бог ей здоровья и спасибо за всё.

Дмитрий Ластов: Вернёмся к «Месяцу в деревне»: как проходил репетиционный процесс? В ноябре на «Ночи искусств» зрители краешком глаза увидели, как это все было на открытой репетиции. Раскройте немного завесу, как вообще происходят репетиции в Новом Драматическом? Насколько много у вас свободы при работе над ролью?

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Вячеслав Васильевич позволяет артисту размышлять, искать, предлагать. Если то, что ты делаешь, его убеждает — он даёт полную свободу.

РОМАН БРЕЕВ: Добавлю, что Вячеслав Васильевич всегда идёт от актёра. Если уже роли распределены, и ты ещё и в одном составе, то он в персонаж вливает частички твоего характера. Идёт от тебя.

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Если наше виденье ему не подходит, то он ставит нас в жёсткие рамки — просит выполнять то, что считает правильным.

РОМАН БРЕЕВ: Но даже при этом остаются зоны свободы.

Дмитрий Ластов: А Вам близки Ваши герои — Ракитин и Наталья Петровна?

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Да, конечно!

РОМАН БРЕЕВ: Да. Я считаю что из всех моих ролей сейчас в Театре, Ракитин мне ближе всего.

Дмитрий Ластов: Ракитин – это положительная роль. Остальные Ваши роли скорее отрицательные. Какие же интереснее играть?

РОМАН БРЕЕВ: Отрицательные.

Дмитрий Ластов: А, например, роль Малькольма в «Улыбках летней ночи» отрицательная или положительная?

РОМАН БРЕЕВ: Он – обаяха, добрый малый, в конце концов, остаётся со своей женой. Просто у него такое мировоззрение, таких мужчин сейчас много.

Дмитрий Ластов: А Вам он близок?

РОМАН БРЕЕВ: Нет. Но, когда получаешь роль, читаешь текст, ищешь какие-то точки соприкосновения. Если найдёшь — значит получится сыграть, если ничего нет – вряд ли сыграешь.

Дмитрий Ластов: Вернёмся к «Месяцу в деревне». Я заметил в тексте некоторые сокращения…

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Там большие сокращения, нет мальчика Коли. Я сокращала все монологи своей героини — там и так говорильни хватает — Вячеслав Васильевич, слава богу, был не против. Рома мне говорит: «Ты убрала хрестоматийную фразу: «Вот она любовь, это страшное чувство!». А я как представила ее в исполнении усатой Ольги Леонардовны! Ой… (О.Л. Книппер-Чехова – советская и российская актриса 1868-1959 – прим. ред.)

РОМАН БРЕЕВ: Почему я спросил у Натальи про эту фразу? Все почему-то привыкли, что любовь это созидание, а пьеса как раз о том, что любовь бывает страшным чувством, которое уничтожает всё и всех вокруг себя, и тебя самого. Тургенев написал мало пьес, он в основном прозаик, романист. И когда он писал эту пьесу, он как будто бы боялся, что читатель чего-то не поймёт, и, как романист, добавлял в текст персонажам расшифровку, что те чувствуют в данный момент.

Дмитрий Ластов: А какие фразы, моменты в пьесе Вам близки?

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Что мне было близко из монологов моей героини, то я и оставила — именно те слова, которые в подобной ситуации сказала бы я.

РОМАН БРЕЕВ: Для меня близки слова, которые Ракитин говорит Беляеву в нашей последней сцене — про любовь.

Дмитрий Ластов: Наталья, как бы вы охарактеризовали свою героиню?

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Несчастная женщина. Шла, шла — и уперлась в безответную любовь, как в стену. Что уж тут скажешь… А вообще — Наталья Петровна значительно моложе, красивее и избалованнее меня. И пальцы у нее длинные, как у аристократки. Я слишком «пролетарий» для этой роли. Такая Наталья Петровна «от сохи». Ну что ж, тем ближе ее страдания народу. И потом, меня «достала» безответная любовь — я про нее не то, что играть — знать больше ничего не хочу! И когда только генетики научатся выключать эту абсолютно не нужную функцию! (Смеется)

Дмитрий Ластов: Ваш образ, Наталья, ближе женской аудитории, а мужской – ближе Ракитин, который надеется, ждёт, но в итоге вынужден уступить.

РОМАН БРЕЕВ: Это единственный персонаж в пьесе, который совершает поступок. Он спасает любимую женщину, принимает всю вину на себя, делает так, чтобы муж в это поверил, и уезжает, забирая с собой виновника пожарища, которое разгорелось в этой усадьбе. Ни Беляев, ни Ислаев не решились. Один он решился и будет с этим жить всю жизнь. Вячеслав Васильевич сравнивал Ракитина с Гаевым из «Вишнёвого сада». Их объединяет даже любовь к бильярду. Вячеслав Васильевич говорил, что Чехов очень много взял из этой пьесы Тургенева. Ракитин обжегся, как и Гаев, и останется один на всю жизнь.

Дмитрий Ластов: Спектакль – это не только игра артистов, это и работа сценографов, художника по костюмам. Костюмов там много, например у Вас, Наталья, 4 платья. Хочется узнать подробнее о том, как возник замысел этих костюмов.

РОМАН БРЕЕВ: Сначала режиссёр высказывает художнику свои пожелания. Немного знаю историю создания этих костюмов: Вячеслав Васильевич поговорил с Дашей Килочек, нашим художником по костюмам, сказал, что он видит абсолютно классический костюм той эпохи. Она сделала эскиз, показала ему. Ему пришло в голову, что при том что силуэт классический, должны быть принты природы под микроскопом. Имелось ввиду и природа человеческих чувств, тонких. Например, последнее платье у Натальи – это сухой листик. У меня жилетка – пыльца. У Ислаева, в исполнении Олега Бурыгина, жилетка — это чеснок под микроскопом.

Дмитрий Ластов: Мы общались с зав.грим.цеха Еленой Ермаковой, она сказала, что перед премьерой была проделана огромная работа …

РОМАН БРЕЕВ: В основном это касается женских персонажей, потому что там сложные причёски. Но вот Серёжу Моисеева преображали под Чехова, с бородкой.

Дмитрий Ластов: Играя на сцене любовь между героями, надо ли испытывать симпатию друг другу?

РОМАН БРЕЕВ: А как же? Конечно бывают разные случаи, но если есть взаимная симпатия, то играть легче.

Дмитрий Ластов: Зритель приходит в театр, смотрит спектакль, потом выходит в фойе, разговаривает, одевается, уходит, и у него начинается другая жизнь. Как это происходит у Вас? Аплодисменты, погас свет… Как сложно входить и выходить из образов?

РОМАН БРЕЕВ: По идее, это должно происходить легко…

Дмитрий Ластов: По идее? Вы упоминали, что перед «В ожидании Годо» за неделю готовиться начинаете.

РОМАН БРЕЕВ: Не готовлюсь – волнуюсь. Спектакль «В ожидании Годо» сложен тем, что для простого зрителя там нет явного сюжета. Зрители удивляются, как мы это выучили, как мы понимаем порядок. Например в «Месяце в деревне» или «С вечера до полудня» ясный сюжет, который тебя ведёт. А как быть в «В ожидании Годо», если что-то забыл или перескочил? Что будет с твоими партнёрами? Они сойдут с ума. И ты сойдёшь с ума пока поймёшь, как к какому месту нужно вернуться. Там много повторов, которые специально у Беккета написаны. И нужно следить какие повторы уже были.

А насчёт выхода из роли: 18 декабря – на следующий день премьера – у нас было два прогона, потом оставалось полчаса и начинался спектакль «Чудо святого Антония». Из этих трагических обстоятельств, которые в «Месяце в деревне», мне нужно было по щелчку «перепрыгнуть» в моего персонажа Ахилла, кривляться и дурачиться. Это было очень сложно. Я подхожу к Михаилу Калиничеву, говорю: «сейчас будет трагический Ахилл, который будет хоронить свою тётку и рыдать, и зритель будет рыдать вместе с ним» (смеётся). Но потом вышел, увидел свет, эти стены, и как-то пошло дело.

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Чем полнокровнее сыграл, тем быстрее роль отпускает. А если сыграл не очень — тогда мучайся, «полощи» мысленно бесконечные «если бы» да «кабы». Не говоря уже о том, что не хватает того напряженного ритма жизни, который был перед премьерой, когда по несколько прогонов в день. И не знаешь чем себя занять… Не белье же гладить …

РОМАН БРЕЕВ: … после Натальи Петровны-то (смеётся).

Дмитрий Ластов: Вы в Новом Театре уже много лет: Роман – 15, Наталья – 7. Вопрос касается ролей в спектаклях, которые уже сошли со сцены. Как трудно с ними расставаться? В этом году это три спектакля: «Единственный наследник», «Top dogs», «Прекрасное воскресенье для пикника».

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Грустно, когда снимают спектакль, который нравится.

Дмитрий Ластов: Мне очень нравилась Ваша роль Боди в «Прекрасном воскресении для пикника». Очень позитивная роль.

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: О, да! Очень приятно было играть Боди. Ира Мануйлова меня на нее «сосватала» — за что ей большое спасибо! У нас был замечательный ансамбль — четыре женщины. Нам было хорошо вместе. Вита (Виолетта Давыдовская – прим. ред.)там была как голливудская Дива — я на нее любовалась. И играли мы все очень хорошо — скажу без ложной скромности. С удовольствием. Может, еще сыграем?… а, Вячеслав Васильевич?.. Последние спектакли шли на ура!

Дмитрий Ластов: В спектакле «Top Dogs или новые игры для взрослых» роли тоже интересные были.

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: «Top Dogs» был интересный спектакль, но мы в нём чувствовали, что достигли потолка. Драматургически он примитивен. Если «Месяц в деревне», «Пикник» тот же — можно играть всю жизнь, пока позволяет возраст и расти с этими ролями, то здесь — нет. Такая драматургия не играется долго, она не для репертуарного театра. Хотя, глаз Моисеева мне будет очень не хватать — ему бы «Оскара» за роль Чуди.

РОМАН БРЕЕВ: Современные «Сталевары». Во МХАТе были «Сталевары», а у нас был «Top Dogs». Но репетиции очень интересно проходили. Не было застольного периода, потому что там в основном монологи. И Вячеслав Васильевич, как хороший режиссёр, очень хорошо знает психологию, и у него много друзей психологов. На репетициях он занимался с нами психологическими тренингами, этюдами, задачами. В этом спектакле было очень много именно от нас, актёров.

Дмитрий Ластов: Некоторые спектакли возвращаются, например, «Один из последних вечеров карнавала». Роман в свое время играл Анзолетто с Виолеттой Давыдовской, вы были первой парой влюблённых. Каково сейчас восстанавливать спектакль, входить в новую для себя роль? И Вы, Наталья, так же задействованы в этой постановке.

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Легко, у нас там небольшие роли.

РОМАН БРЕЕВ: Мы наслаждаемся друг другом в том плане, что я смешу её, она – меня, и нам хорошо.

Дмитрий Ластов: Помогаете ли молодым артистам?

РОМАН БРЕЕВ: Да, конечно! Я Борису Шильманскому (исполнителю роли Анзолетто в современном спектакле «Один из последних вечеров карнавала» — прим. ред.) всё и делал.

Дмитрий Ластов: Как у вас происходит взаимодействие между новыми артистами и теми, кто давно в театре?

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: У нас очень хороший коллектив. Конечно, кто-то больше «твой», кто-то меньше — в человеческом плане, — но у нас здоровые отношения — без склок, интриг, открытых конфликтов. Видит бог, это почти так!

РОМАН БРЕЕВ: Если что и бывает, то по делу. Вячеслав Васильевич говорит, что лучше возьмёт в труппу не очень талантливого человека, но тот вольется в ансамбль, чем это будет гениальный артист, с которым никто из нас не сможет сработаться. Вячеслав Васильевич всегда радеет за то, чтобы сохранить ансамбль.

Дмитрий Ластов: Сейчас будет 40 лет театру, мы у всех спрашиваем, как кто пришел в Новый Театр? И вопрос от меня лично: где территориально живёте?

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Я на Сходненской, мне сюда добираться больше часа. Но это никогда не было проблемой. Я спускаюсь в метро как в читальный зал: столько всего перечитала, переучила, передумала. А сейчас у меня период, когда мне нравится просто «смотреть на сограждан».

Когда я сюда впервые приехала, мне сразу понравилось. Здесь удивительное место, очень хорошая аура — может потому, что рядом лес. Какая липовая аллея! Воздух! Я очень люблю это здание — оно уютное. А какие у нас ЛЮДИ в цехах!!! Я работала во МХАТе Чехова, и могу сказать, что лучший театр – это тот, где тебе дают роли.

РОМАН БРЕЕВ: Ясенево, полтора часа. Я приехал в 2000-м году из Краснодара сюда в отпуск, планируя вернуться. Мне позвонила мама моей однокурсницы, она тогда здесь работала в администрации, и предложила прийти показаться. Было лето, в театре никого не было, только директор театра Владимир Левашев, и тот последний день перед отпуском. Дорога меня ужаснула, маршруток тогда не было, только троллейбусы и автобусы, но и пробок было гораздо меньше. Мне тоже безумно понравилось место: аллея, колонны. Меня встретили, проводили к Левашеву. Здесь было тогда два режиссёра, Василий Фёдоров и Владимир Седов. Левашев позвонил Седову, рассказал про меня, и я поехал к нему домой, потому что он был тогда в отпуске. Он ставил спектакль «Игрок» по Достоевскому и искал исполнителя роли Алексея — я подошел. Начали делать спектакль, он не сложился в итоге, но место понравилось, и я остался.

Юлия Спиридонова: Вернёмся в наши дни. Недавно в «Доме Книги» на Арбате был поэтический вечер. Вы, Наталья, очень красиво пели и читали Ахмадулину. Есть какие-то любимые поэты?

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Та же Ахмадулина. Многие поэты-фронтовики: Слуцкий, Межиров, Луконин, Самойлов — я на них молюсь. Поэзию люблю очень. Она для меня «важнейшее из искусств» — не музыка.

РОМАН БРЕЕВ: Наташа прекрасно поёт. Я вам тайну открою, на фонограмме в спектакле «Тойбеле и её Демон» есть фрагмент в самом конце спектакля, где женский голос говорит: «Тойбеле, Тойбеле сладкий поцелуй»… Так вот это Наташа исполняет.

Дмитрий Ластов: А какая у Вас любимая музыка?

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Мелоди Гардо (Melody Gardot) — американская джазовая певица — это райская птица! Вообще люблю разную музыку, но с возрастом больше к джазу тяготею, он гармонизирует. Авторскую песню с удовольствием слушаю.

РОМАН БРЕЕВ: Много чего слушаю. Последние что стоит на повторе Coldplay, свежий альбом. А так могу Виагру послушать (смеётся).

Дмитрий Ластов: Давайте ещё про спектакли поговорим. У меня два любимых спектакля, «Провинциальные анекдоты» и «С вечера до полудня». В обоих Вы играете. Наталья, когда я смотрю на Вашу роль в «С вечера до полудня», мне кажется Вы бы так не смогли поступить.

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Как знать, как знать… Она же не в детдом сдала ребенка — она оставила его в надежных руках, в семье, которую очень любила. И общалась с ним все годы. Мне кажется, там проблема не в ребенке, а в ее отношениях с Кимом. Перед ним она виновата. Может быть, оставить мужчину, который ТАК тебя любит — ошибка большая, чем оставить ребенка.

Дмитрий Ластов: А Лёва Груздев такой современный персонаж. Расскажите о нём. Зачем он там появился?

РОМАН БРЕЕВ: Тянет его. Я для себя решил так: конечно, у него нет никакой невесты. Он дошел до кризиса среднего возраста, понимает, что кроме работы где-то в Академгородке в Новосибирске, якоря у него нет. Эти воспоминания из прошлого, где было тепло, от чего он в свое время сбежал. Он приходит, но понимает, что ничего вернуть нельзя. Нина пытается, и он может быть тоже, но в одну воду не войдёшь дважды.

Дмитрий Ластов: А про «Провинциальные анекдоты»? Как прошла поездка в Иркутск? Как встречал зал?

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Принимали стоя!

РОМАН БРЕЕВ: Огромный старый театр с балконами… Когда мы увидели, что эти два или три яруса балконов стоя хлопают, это было конечно потрясающе!

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: А мне понравился директор театра — очень красивый, галантный!(Анатолий Стрельцов – прим. ред.). Замечательные были капустники в Актерской чайной.

Дмитрий Ластов: Спасибо за интервью!

НАТАЛЬЯ РАССИЕВА: Спасибо!

РОМАН БРЕЕВ: Спасибо и вам!

К сожалению, уже скоро начинался спектакль и надо было еще снять и видео с новогодними поздравлениями артистов и многие вопросы остались не заданными Наталье Рассиевой и Роману Брееву. Поэтому, будем считать это первой частью нашего интервью и будем с нетерпением ждать второй встречи и второй части интервью!

Интервью подготовили — Юлия Спиридонова, Татьяна Левина, Дмитрий Ластов, Ксавьер Бушон, Анастасия Винтер. 

Фотографии спектакля «Месяц в деревне» Московского Нового драматического театра — Екатерина Кулешова. 

Данный материал является некоммерческим и создан в информационных, научно-популярных и учебных целях

ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ

---