140 лет со дня рождения французского режиссера Шарля Дюллена

12 марта — 140 лет со дня рождения (1885) Шарля Дюллена, французского режиссера, актера и педагога (умер в 1949 году).

 

В творчестве Шарля Дюллена, одного из основателей «Картеля четырех», театрального союза, объявившего войну буржуазности и бездуховности, создателя театра «Ателье» (1922), соединились интеллектуализм XX в. и романтическая стихия прошедшего столетия. Первым во Франции режиссер обратился к пьесам Пиранделло, а затем своих молодых соотечественников— Ашара, Салакру и др. В то же время «Ателье» прославилось постановками классики— Аристофана, Шекспира, Мольера.

Замечательный актер, Дюллен сыграл Смердякова в «Братьях Карамазовых» по Достоевскому, создал трагикомические образы Гарпа-гона, Вольпоне, Меркаде («Делец» Бальзака). Он был выдающимся театральным педагогом; среди его учеников — Ж.-Л. Барро, Ж. Вилар, Ж. Маре, М. Марсо.

Ж.-Л. Барро о Ш. Дюллене

Первый период театра «Ателье» был героическим, бедным, безумным и увлекательным. Лошадь Дюллена жила рядом с артистической уборной. Кокто показывал тут свою «Антигону» в исполнении юной красавицы Дженики Атанасиу — великой любви Арто; Марсель Ашар дебютировал пьесой «Хотите вы играть со мной?», но о его подлинной поэтичности возвестил «Жак с Луны».

Труппа гримировалась между двух охапок сена. У их ног, в центре столицы, вроде бы сушествовало общество, жизнь, далее — все страны, континенты… Однако полети весь мир в тартарары — никто бы этого даже не заметил. Такой сон наяву продолжался несколько лет. И надо сказать, трудных лет. Публика была верной, но немногочисленной! ..

Но главным были занятия с Дюлленом: он заставлял нас импровизировать, что в те времена являлось новинкой. Учил подлинности ощущений: сначала почувствовать, потом выражать рождение жизни, открытие себя, гнев, радость, печаль и подражание животным — их сходство с людьми и наоборот. . .

Преподавание Дюллена шло не от головы, вот поэтому я и назвал его «садовником». Садовником, выращивающим людей… Никто не мог лучше него высаживать корешки в грунт, подрезать, рыхлить, пересаживать, делать прививки, дать раскрыться «цветку» мальчика или девочки, опылять, поливать, трясти, способствовать полному созреванию, оберегать и терзать молодое человеческое существо. Все это делалось инстинктивно, импульсивно, эмпирически, непрерывной сменой больших огорчений и маленьких радостей.

Дюллен обладал редчайшим даром — неизменной, неистребимой чистотой души. Каждое утро он, казалось бы, все забыв, воспринимал жизнь так, будто столкнулся с ней впервые, и это поражало меня в нем больше всего. ..

Из кн.: Барро Ж.-Л. Воспоминания для будущего. М., 1979.

 

Это был своеобразный и обаятельный человек. Его мнения всегда остроумны, всегда кстати, всегда освещали вещи с неожиданной стороны. В его заметках, наблюдениях, обмолвках, разбросанных там и сям, проступает некая общая мысль — о необходимости соединить классическую традицию французской сцены с романтической стихией Бульварных театров и последними открытиями реализма.

Все же Дюллену не удалось осуществить реформы, необходимость которой он так понимал. Он был чуток к новым веяниям, воспитал почти всех нынешних корифеев французского театра, но не сумел совершить в искусстве переворота,— предоставив это своим ученикам.

Дюллен не мог стать мэтром нового направления. Он был артист с головы до ног, любил риск, дерзкий эксперимент, вольную импровизацию, но не торопился преуспеть и в насмешку над рабами фортуны, над теми, кто гонится за славой и сенсацией, изобразил на афишках своего «Ателье» черепаху и девиз: «Бежать ни к чему». Когда началась война и дорогое его сердцу «Ателье» оказалось ему в тягость, он бросил свое детище на руки одного из учеников— это было в 1940 году; а незадолго до смерти, после войны, он совсем оставил столицу и отправился колесить по французской провинции, как в нищие молодые годы…

Дюллен обладал редкой в его время широтой взглядов, имел чисто галльский склад ума — насмешливый и здравый. Он прошел через многие театральные увлечения XX века и сохранил по отношению к каждому из них должную независимость, сумев оценить по достоинству простодушную мелодраму бульваров и классическую читку «Комеди Франсез», строгие заветы Копо и еретические открытия Мейерхольда. Он скептически относился к чужим догмам и терпеть не мог создавать собственные. Свобода и искренность творческого высказывания была для него важнее любых театральных концепций.

Из кн.: Зингерман Б. Жан Вилар и другие. M., 1964

Лит.: Дюллен Ш. Воспоминания и заметки актера. М., 1958;

Финкельштейн Е. Картель 1974;

Гительман Л. Русская классика на француз ской сцене. Л., 1978.

Театральный календарь на 1985 год. М., 1984.

Данный материал является некоммерческим и создан в информационных, научно-популярных и учебных целях

ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ

---