Театральные декорации Николая Крымова (к 140-летию со дня рождения художника)

2-го мая исполняется 140 лет со дня рождения советского художника Николая Петровича Крымова (1884-1958). Николай Петрович Крымов много работал в театре и эта статья посвящена именно работе Крымова в театре — его театральным декорациям. 

 

Декорации Крымова к «Горячему сердцу» поставленному во МХАТе (1926), вызвали аплодисменты зрительного зала. Эта. пожалуй лучшая среди театральных работ живописце была разительно несхожа с его станковыми про изведениями: в Крымове привыкли видеть ли рика, поэта русской природы, а он пре дета озорным, гротескным сатириком

Быть может, к театру Крымова и влекла возможность говорить на ином языке. Об этом свидетельствует также оформление «Унтиловска» Леонова (МХАТ, 1922). Декорации к спектаклям «Таланты и поклонники» (МХАТ 1933), «Волки и овцы» (1927 ) и «Бесприданница» (1932) в б. театре Корша более традиционны.

 

О декорациях Н. П. Крымова к спектаклю «Горячее сердце»

…Стоит открыться занавесу МХАТ — и мы видим циклопические постройки курослепов скоро дома, неохватные столбы крыльца, медвежьи ступени, баснословное «древо», замкну тое пространство двора и можем уже довольно точно предсказать характер и облик ела дельцев этого замка, этого «спящего царства» И когда на четвереньках задом сползает с крыльца хозяин этого царства, именитый купен Курослепов — в широченной ночной рубахе до щиколоток, в необъятных портах, обутый в черные головки от валенок, заросший до глаз густой нечесаной бородой, когда звучат первые его слова: «И с чего это небо валилось? Так вот и валится, так вот и валится»,— мы готовы принять его за оживший элемент этой первобытной архитектуры. Дух, во всяком случае, у них был един, природа — та же самая. «Драматическая местность» курослеповщины изображена была художником в полном единстве с жанром спектакля, его стилистикой, манерой игры основных исполнителей.

…Но художественный секрет спектакля был как раз в том, что темное это царство было создано красками ярчайшими, звонкими, праздничными, что тяжелые эти силы, как говорил П. А. Марков, «были показаны в манере предельной и очень трудно достижимой сценической легкости».

Нота острой театральности звучала не только в сценической архитектуре «хлыновского» акта, но и в костюмах и гримах всех персонажей спектакля.

Преувеличенные формы как «затрапезного», тдк и парадного костюма Курослепова, дикошарые наряды Матрены, подчеркнутая элегантность одежды Наркиса, строгий, благородный по цвету костюм Силана, азиатский «европеизм» Хлынова — все это сливалось в единый «качественный ансамбль». Высшей ноты театральная праздничность достигала в четвертом действии пьесы, которая была третьим действием спектакля, — в «хлыновской» картине.

Это, пожалуй, самая знаменитая декорация «Горячего сердца», многократно воспроизведенная в различных изданиях, многократно описанная в театроведческих трудах. Она зримо воплощала нелепые выкрутасы характера Хлынова: ядовито-голубые витые колонны, ничего не поддерживающие; розовая терраса, малярно расписанная «под мрамор»; золоченые сторожевые львы с ошарашенными физиономиями, никого не стерегущие; соседство уродливого «антика» с чучелом медведя; хлыновское кресло — чудовищный трон; упившиеся, очумелые «народы» — слуги хлыновские в нежно-розовых фраках и белых панталонах с гетрами.

И все эти внутренние несовместимости, в единстве своем представляющие характер своего владельца, находились в общем контрасте со своим окружением — вполне серьезным, может быть даже слишком серьезным, лирическим пейзажем, изображавшим нестарый березовый лесок, наполовину погруженный в тень, наполовину освещенный закатным солнцем. Этот контрастный прием проходил через весь спектакль — иное по настроению и смыслу пространство угадывалось за курослеповским забором в первом действии, тоскливый заречный пейзаж с тощими нивами составлял центр композиции «градобоевского» акта, наименее характеристичного по своей архитектуре; тот же самый березнячок, что и в картине хлыновской дачи, присутствовал в следующем эпизоде спектакля — на его фоне куролесили хлыновские молодцы, пугая Парашу…

Буйство преувеличений, заостренность характеристик— и пронзительная нота лиризма. Из этих контрастов складывал художник образ спектакля. Понимание трагических по сути и комедийных по форме противоречий пьесы содержало силу насмешки, равную силе сочувствия. Ибо предметом этого отношения художника была сложная, пестрая картина российской действительности, включавшая в себя и надругателей и оскорбленных, и силы давящие и силы пока что страдательные.

Из кн.: Михайлова А. Образ спектакля. М., 1978.

Лит.: Николай Петрович Крымов — художник и педагог Статьи, воспоминания М., 1960

Памятные книжные даты. М., 1984. 

ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ

---