265 лет выдающемуся шотландскому поэту Роберту Бёрнсу

25 января 1759 года в деревне Аллоуэй, возле городка Эйр, в семье фермера Уильяма Бернса родился мальчик, которому суждено было прославиться не только в родной Шотландии, но и во всем мире

Косить, пахать и боронить

Я научился с детства,

И это все, что мой отец

Оставил мне в наследство,

— писал Роберт Бернс.

Работа в поле, уборка ячменя, коровы, овцы, стога сена — все это неотделимо от его жизни не только в юности, но и в пору поэтической зрелости и славы. Бернс родился, вырос и оставался «поэтом-пахарем» не только по духу своих стихов, но и по роду своих занятий почти до конца жизни.

Почему сын «честного фермера» стал великим поэтом? Тут сказалось и детское увлечение чтением, преклонение перед героями Шекспира и борцами за свободу родной Шотландии, Брюсом и Уоллесом, и любовь к народным песням и сказкам, однако вряд ли все это в полной мере объясняет, в чем же истоки бессмертного обаяния стихов Бернса.

Поэзия рано вошла в жизнь Роберта. В 14 лет свое первое, еще детское чувство к девочке-крестьянке Нелли он попытался описать в первых, еще детских стихах. Потом он напишет: «Так для меня начались Любовь и Поэзия». В стихах Бернса поэзия навсегда связана с любовью к жизни, любовью к своей родине и ее народу, любовью к женщине, столько раз озарявшей его богатую увлечениями жизнь. Но, увлекая, Бернс увлекался и сам, заставляя страдать, страдал сам, всегда был искренним и, что, наверное, самое главное писал
при этом стихи, стихи прекрасные и чистые, стихи, над которыми не властно время…

Начав писать стихи и песни, Бернс еще долго не чувствовал себя профессиональным поэтом. Лишь через десять лет после первых опытов он стал собирать свои произведения в «Записную книжку». На ее основе по совету друга Бернса нотариуса Эйкена был составлен первый сборник. Он вышел в свет 31 июля 1786 г. в городе Килмарноке. В нем 44 стихотворения, тираж — 612 экз., цена—три шиллинга.

Успех сборника превзошел ожидания как издателя, так и самого поэта. Маленький тираж разошелся за два дня, книгу читали, передавали друг другу, переписывали от руки. Равно признанный и в официальной критике, и среди «простых» читателей — арендаторов, ремесленников, слуг—«килмарнокский томик» быстро прославил его автора на всю Шотландию и распахнул перед ним двери лучших домов Эдинбурга.

Уже в декабре 1786 г. Бернс писал: «…я, кажется, стану скоро такой знаменитостью, как Фома Кемпийский или Джон Бэньян, и вы можете рассчитывать отныне, что мое рождение на свет будет указано в списке удивительных происшествий». «Поэт-пахарь», «бард Каледонии» быстро вошел в моду. Его стихи звучали в аристократических салонах, их клали на музыку, ему писали письма. Издатель Уильям Крич купил у него авторское право на все его будущие произведения. Договор был подписан 23 апреля 1787 г., через два дня после выхода второго издания стихов Бернса, тиражом уже в 2000 экз. Кроме 400 фунтов, полученных после продажи книги, Бернсу была выдана сумма в сто гиней и… и больше издание стихов до конца дней не принесло Роберту Бернсу ни шиллинга. За двухтомный сборник 1793 г. он получил … 20 авторских экземпляров, причем сначала экономный Крич хотел ограничиться лишь тремя.

Лишь чистая любовь к народной музыке и песням руководили Бернсом и в работе над томами «Шотландского музыкального музея» Джеймса Джонсона и «Избранными шотландскими мелодиями» Джорджа Томсона. «Что же касается до вознаграждения,— писал он последнему,—то Вы можете считать, что моим песням либо цены нет, либо они вовсе ничего не стоят, так как они наверняка подойдут под одно из этих определений. Я соглашаюсь участвовать в ваших начинаниях с таким искренним энтузиазмом, что говорить о деньгах, жалованье, оплате и расчетах было бы истинной проституцией души». Кроме собственных стихов, написанных на народные мелодии, Бернс включил в эти собрания и обработки старых шотландских песен, в которых, как писал сам поэт, «есть что-то особое, есть счастливая вольность мыслей и выражения, которая отличает их не только от английских песен, но также и от современных усилий сочинителей песен на нашем национальном языке и в нашей манере».

После женитьбы работа на ферме не могла прокормить растущее семейство, и поэту приходится употребить все свои связи и известность, чтобы получить место акцизного чиновника. Но, как писал он, «призрак нищеты», вставший за его спиной в пору детства, не оставлял его до самой смерти. Возможно, именно отчаяние, вызванное постоянной заботой о хлебе насущном, породило одно из самых известных стихов Бернса, свободолюбивое по содержанию, бодрое по духу, но такое горькое по сути:

Кто честной бедности своей

Стыдится и все прочее…

Да, всю свою короткую жизнь (он умер 21 июня 1796 г. в 37 лет) Роберт Бернс был беден, но всю жизнь он был честен и прям, честен в любви, честен в дружбе, честен в своих стихах, посвященных не только «милой Дженни» или «полевой мыши», но и родной Шотландии, ее героям, ее славному прошлому, в стихах о Великой французской революции, стихах, призывающих к Свободе:

Да здравствует право читать,

Да здравствует право писать,

Правдивой страницы

Лишь тот и боится,

Кто вынужден правду скрывать.

Когда-то Бернс писал:

В деревне парень был рожден.

Но день, когда родился он,

В календари не занесен,

Кому был нужен Робин?

Теперь 25 января — один из наиболее торжественно отмечаемых в Шотландии праздников. В этот день в многочисленных клубах, носящих имя поэта, собираются почитатели его таланта, поднимают тосты «за дружбу старую до дна» и поют песни, слова к которым написаны Робертом Бернсом.

В России Бернс стал известен довольно рано, но долго не находилось переводчика, который сумел бы подобрать «ключ» к его поэзии. Первые переводы Бернса принадлежат И. Козлову, однако и самый отбор стихов, и стиль их явно не передавали всей глубины его поэтического мира. Как писал в «Московском телеграфе» Н. А. Полевой, «Козлов почел Бернса простым крестьянином, который, между прочим, напевает на поэтической свирелке. Это почитаем мы главной ошибкой русского перевода, ибо он напоминает нам не пламенного певца Шотландии, сгоревшего в огне страстей, а простого крестьянина, очень мило рассказывающего о своем сельском быте. Не поняв характера Бернса, Козлов представил его нам в превратном виде».

В дальнейшем к стихам Бернса обращались О. И. Сенковский, Тарас Шевченко, В. Курочкин, М. Л. Михайлов. Лермонтов перевел в 1832 г. четверостишие из «Прощальной песни» — эпиграф к «Абидосской невесте» Байрона:

Если б мы не дети были,

Если б слепо не любили,

Не встречались, не прощались,

Мы б с страданьями не знались.

Собирался переводить Бернса и Некрасов. 30 июня 1855 г. он пишет Тургеневу: «И вот еще к тебе просьба: у меня появилось какое-то болезненное желание познакомиться хоть немного с Бернсом, ты когда-то им занимался, даже хотел писать о нем: вероятно, тебе будет нетрудно перевесть для меня одну или две пьесы (прозой, но своему выбору). Приложи и размер подлинника, означив его каким-нибудь русским стихом (ибо я далее ямба в размерах ничего не понимаю),— я, может быть, попробую переложить в стихи». «Я уверен наперед,— писал в ответном письме Тургенев,— что ты придешь в восторг от Бернса и с наслаждением будешь переводить его. Я тебе обещаю сделать отличный выбор и метр приложить, Бернс — это чистый родник поэзии». Однако этому намерению Некрасова не суждено было, к сожалению, осуществиться.

Небольшие отдельные издания стихов Бернса 1897 и 1904 гг. были очень неполными, пестрыми по стилю и довольно далекими от оригинала. Более 150 лет ждал Роберт Бернс своего русского переводчика. В 1924 г. впервые к творчеству этого поэта обратился С. Я. Маршак. За десятилетия работы ему, как писал А. Твардовский, «удалось… найти как раз те интонационные ходы, которые, не утрачивая русской самобытности, прекрасно передают музыку слова, сложившегося на основе языка, такого далекого по своей природе от русского. Он сделал Бернса русским, оставив его шотландцем».

Т. Михайлова

Памятные книжные даты. М., 1984. 

ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ

---