К 165-летию польского художника Яна Ционглинского

20-го февраля 2023-го года исполнилось 165 лет со дня рождения польско-российского художника Яна Францевича Ционглинского (1858-1912). Творчеству замечательного художника посвящен настоящий очерк. 

Причудливой, незаурядной и «странной» во многих отношениях фигурой был известный в свое время живописец и педагог Ян Францевич Ционглинский. По окончании Академии художеств (1886) он, не пропуская ни года, отправлялся в какой-нибудь экзотический край—Марокко и Палестину, Испанию и Италию, Турцию и Египет, Индию и Кавказ. Оттуда он привозил массу ярких, артистически написанных этюдов. Почти на каждой весенней академической выставке, на выставках «Союза русских художников», а затем «Мира искусства» появлялись его пейзажи и портреты. Широко и смело написанные «алла прима», они привлекали одну часть выставочной публики и отталкивали другую «декадентской» манерой открытого, динамичного мазка. Признанный импрессионист в русской живописи, Ционглинский любил писать солнце и художественные достопримечательности, не заботясь о создании целостного эмоционального природного образа («Площадь св. Марка. Утро», 1894; «Танжер. Утро сквозь белый туман», 1898; «Минарет медресе Улугбека в Самарканде», 1912).

Портреты его не могли не привлечь остро схваченной индивидуальной особенностью модели, горячо и «вкусно» исполненной живописью («Портрет А. Н. Бенуа», 1885; «Автопортрет», конец 1890-х годов; «Портрет С. В. Рахманинова», 1907), но более долгое время рассматривания их оставляло осадок неудовлетворенности все той же этюдностью, неполнотой, приблизительностью или случайностью характеристики. Пресловутая импрессионистическая этюдность, пожалуй, была основной бедой этого непоседливого импульсивного мастера.

Ционглинский был очень яркой и заметной личностью; выразительное и артистичное лицо, речь, полная огня, блестящих мыслей и образов, посвященных искусству, притягивали к нему многих. Ционглинский всегда оказывался в эпицентре общественных и художественных событий. Он подписывал опубликованные в 1905 году письма мастеров «Союза русских художников» и других объединений, направленные против политики официального попечительства над творчеством, выражавшие солидарность с теми, кто «мужественно и стойко борются за освобождение России». Активно участвовал Ционглинский в создании «Союза русских художников», а затем, после возникших трений, в октябре 1910 стал одним из учредителей знаменитого «Мира искусства». Когда художник появлялся в своей мастерской на Литейном, в небольшом помещении, набитом учениками, создавалась необычайно приподнятая для учебного заведения атмосфера. Ционглинский садился за рояль и исполнял различные пьесы великих композиторов, ибо твердо верил, что в процессе занятий искусством музыка совершенно необходима. Он рассматривал работы учеников, и его замечания и рассуждения, всегда удивительно точные, дельные и красноречивые, превращались в импровизированные, но содержательные лекции о задачах художника, о новых формах живописи и творческих методах.

Как ни сурова оценка, данная Ционглинскому в «Истории русской живописи XIX века» А. Н. Бенуа, ее нельзя не признать справедливой: «на словах — гений, озаренный вдохновением, заражающий всех неподдельным огнем своего воодушевления… в творчестве — скорее неудачник».

«Но в чем он истинный был гений», так это в сфере преподавания. Здесь Ционглинский стал законным наследником и продолжателем традиций П. П. Чистякова. В течение десяти лет (с 1902 года) Ционглинский преподавал в Высшем художественном училище при Академии художеств. Если же учесть, что с 1908 года репинской мастерской стал руководить Чистяков, то можно говорить о «золотой» поре в жизни Училища.

Чистяковская система преподавания, построенная на определенной последовательности упражнений, способствующих постановке глаза молодых художников, воспитанию непосредственного видения, стремящаяся к «смыслу и правде» во всем, к тому, чтобы ученик знал не только цель обучения, но и средства ее достижения, направленная на выявление его ин-, дивидуальности, лежала и в основе методики Ционглинского. Вместе с тем у каждого преподавателя были и свои взгляды на законы композиции, колорита, на законченность картины. Ционглинский резко выделялся своей системой преподавания живописи. Его постановки всегда были неожиданны и остроумны. Обнаженная и одетая модель не имитировала какую-либо сцену или сюжет, а являлась методической задачей на развитие живописных способностей ученика, его умение видеть и сопоставлять сложные комбинации цвета, различных материалов. Он вводил декори-ровку большой цветовой сложности, часто выезжал со студентами на пленэр. В этюдах его учеников форма, цвет и построение пространства решались одновременно, их отличали интенсивность колорита и цветовая целостность. Подобные прогрессивные воззрения, к сожалению, не находили большого выражения в живописи самого Ционглинского. Известный художник и критик Н. Э. Радлов, бывший одним из его учеников (а к ним относятся такие крупные мастера, как Б. Григорьев, А. Яковлев, И. Бродский) в своей статье о В. А. Серове заметил: «творчество Ционглинского так расходилось с его проповедью, с его мечтой, осуществление которой он видел в искусстве Серова».

История русского искусства знает имена педагогов, собственные произведения которых, может быть, и не оставили заметного следа в творческой практике эпохи, но эта недовоплощенность в сфере непосредственной художественной деятельности часто с лихвой возмещалась их огромными заслугами и незаурядными достижениями в области педагогики, достижениями, которые находили реализацию в их учениках. К таковым явлениям можно отнести и Яна Францевича Ционглинского.

Художественный справочник. Сто памятных дат. М., 1983.

ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ

---