14 марта исполняется 115 лет со дня рождения советской актрисе и хореографу Нине Васильевне Пельцер (1908-1994) (настоящая фамилия Чумакова). Жизни и творчеству замечательной советской актрисы и танцовщицы посвящен настоящий очерк.
С Ленинградским государственным театром музыкальной комедии творческая судьба Н. В. Пельцер связана со дня его открытия— 17 сентября 1929 г. Вместе с театром пережила артистка годы блокады, даря свое жизнерадостное искусство героическим защитникам Ленинграда.
Заслуженная артистка РСФСР Н. В. Пельцер создала целую галерею неповторимых характеров, танцуя сольные номера в опереттах: «Веселая вдова», «Летучая мышь», «Сильва», «Парижская жизнь», «Раскинулось море широко», «Принцесса цирка», «Девичий переполох», «Роза ветров».
Н. Пельцер — уникальное явление в советской оперетте. Выдающийся природный талант, редкий артистический темперамент, музыкальность, непревзойденный профессионализм, несомненный дар к «сочинению» танцев — все это вместе сделало Нину Пельцер своего рода «театральной легендой».
…В конце первого сезона нового опереточного театра решено было поставить переводную оперетту «Любовь моряка» (другое ее название — «Золотой кушак»). В спектакле имелся вставной номер — матросский танец, музыку которого написал композитор А. С. Ми-тюшин. Ставил этот номер балетмейстер А. М. Монахов, характерный танцовщик, в то время служивший в Ленинградском театре оперы и балета. Номер, задуманный в качестве рядового балетного дивертисмента, оказался для артистки Пельцер целым этапом ее творческой жизни.
Не раз и прежде приходилось Пельцер исполнять всевозможные матросские танцы, матлоты. Монахов и теперь решал танцевальный рисунок традиционно. Но артистке захотелось создать живой характер, выразить в танце морскую душу веселого паренька.
На репетициях Пельцер внимательно выслушивала указания постановщика о том, что танец должен передавать изысканность гардемарина или вообще какого-то условного моряка. И однажды, еще раз внимательно выслушав все это, она отошла в угол сцены, вытащила наружу заправленную в брюки тельняшку и. . . встав на руки, прошлась колесом.
Все оцепенели. «Что это значит?. . Мы же репетируем! . .» — заикаясь, сказал постановщик. «И я репетирую»,— сказала Пельцер и снова прошлась колесом. Монахов лишился дара речи. Потом, придя в себя, сказал: «Это безобразие! Откуда вы взяли такой вульгарный рисунок? Это же грубо!» — «Александр Михайлович, не сердитесь. Ведь морячок этот — смешной, веселый, неприглаженный, у него даже волосы торчат! Понимаете?!» — И артистка, сбив набок шапочку, снова лихо прошлась колесом из угла в угол сцены. «Нет, нет! Это очень плохо. Так танцевать нельзя. Здесь театр. Здесь должна быть красота!» — «Так это и будет красота, если движения выразят характер героя, его индивидуальность, его чувство юмора. Это и будет красота, если получится образ!»—«Никакого образа здесь все равно не получится. Делайте только то, что я вас прошу. И вообще, Нина, не нарушайте дисциплину!»
Но Пельцер нарушила дисциплину.
На спектакле в матросском танце вместо привычного гладенького опереточного морячка на сцене появился озорной, чубатый, лихой «братишка». Он весело прошелся колесом и был такой хитроватый, свой, что зал сразу принял его и полюбил.
Когда матросский танец окончился, спектакль продолжаться не мог: публика требовала повторения. Пришлось бисировать. Но и после повторения долго не утихали аплодисменты. А после спектакля в ее артистическую уборную пришел Монахов.
— Нина, вы молодец. Хоть вы и нарушитель дисциплины, но вы были правы. Это здорово! Вы победили. Спасибо!
Да, это была победа, последствия и протяженность которой не могла предвидеть даже сама артистка.
Нина Пельцер стала примадонной ленинградской оперетты. Ее огненный темперамент, технический блеск исполнения превращали каждое ее выступление в праздник для публики. Шли разные оперетты, и Пельцер исполняла в них разные танцы, но в театр и концертные организации звонили с заводов и фабрик, из воинских частей и с кораблей Балтийского флота: «Дайте концерт обязательно с участием Пельцер!..»
Из кн.: Алянский Ю. Театральные легенды. М., 1973.
Пельцер обладала редкой грацией, изысканностью линий и танцевального рисунка и одновременно— огневым темпераментом. Главное же, что одухотворяло ее работу, было полное и точное постижение стиля танца. Она умела быть кокетливой, элегантной, насмешливой, наивной, загадочной, комичной, романтически экспрессивной, вполне оставаясь при этом в границах танцевальной условности. Иногда в самом начале работы над номером художественная задача и средства к ее решению были для балерины яснее, чем для балетмейстера; «упрямство» ее в таких случаях оставалось непреодолимым, она шла на конфликты, а иногда лишь перед самой премьерой балетмейстеру, дирижеру и режиссуре становилась очевидна ее правота. «Трудный характер» Пельцер не отпугивал балетмейстеров; с ней охотно работали В. Вайнонен, П. Гусев, Л. Лавровский, Л. Якобсон. Хореографы знали, что балерина охватит их мысль, прояснит их художественные намерения, обогатит танец собственной находкой— и тому номеру обеспечены бис и овации.
Из ст.: Владимирская А. Путь театра.— В кн.: Ленинградский театр музыкальной комедии. Л., 1972.
Лит.: Дорохов А. Н. Пельцер.— Искусство и жизнь, 1940, № 4;
Соколов А. И мастерство и вдохновенье.— В кн.: Мастера балета — самодеятельности. М., 1973.
Театральный календарь на 1983 г. Л., 1982.