28 февраля исполняется 140 лет со дня рождения выдающегося венгерского актера Артура Шомлаи (1883-1951). Знаменитому венгерскому актеру посвящен настоящий небольшой очерк.
Если бы об Артуре Шомлаи мы знали только по воспоминаниям администраторов, осветителей и рабочих сцены — а Шомлаи играл практически на всех венгерских сценах,— перед нами предстал бы образ человека неуживчивого, вспыльчивого, себялюбивого, попросту скандалиста. В самом начале артистической карьеры Шомлаи весьма оригинально продемонстрировал свое отношение к привычным, но узким для него нормам театральной жизни начала века. 23 октября 1907 года в зрительном зале Венгерского театра собрался столичный театральный beau monde, чтобы вынести свое суждение о новом спектакле «Портрет Дориана Грея». Но генеральной репетиции не было суждено состояться. Исполнитель главной роли Артур Шомлаи — мало кому известный молодой артист — вместо того чтобы покориться творимой театральным «светом» судьбе, не явился, а прислал письмо следующего содержания: «На генеральную репетицию не приду, иначе на премьере не смогу создать полнокровный образ, а случись это — немедленно застрелюсь». В рецензии на ошеломивший своим художественным совершенством спектакль гнев оскорбленных критиков растворился в шутке: «Шомлаи может оставаться в живых, но лечиться ему, несомненно, следует».
Предельная полнота переживания судьбы героя воспринималась современниками как аномалия. Критики не сразу заметили, что Шомлаи не был рабом своего безудержного темперамента, не метался в оковах всепоглощающих слепых страстей, не шел на поводу своих инстинктов. Совсем наоборот. Шомлаи не доверял инстинктам, но обладал удивительным даром — сознательно вызывать к жизни страсти, обычно безотчетные, подсознательные. То, что публике казалось состоянием «невменяемости», было на самом деле результатом идейного и психологического анализа создаваемого артистом образа.
Неудивительно поэтому, что наиболее значительные роли созданы Шомлаи в репертуаре современных авторов. Он утвердил новый артистический стиль, резко расходившийся с привычным, считавшимся классическим способом существования актера на сцене. Шомлаи неоднократно пытался играть на сцене Национального театра, но постоянно возвращался в театр «Виг», поскольку именно здесь ставились пьесы современных драматургов, здесь отстаивались принципы режиссерского театра.
Как это ни парадоксально, но Шомлаи — артист яркой индивидуальности, привыкший и любивший блистать (он был звездой немецкого кино эпохи «великого немого»),— стремился к театру режиссерскому, искал возможности играть в изнутри дисциплинированном актерском ансамбле. По-видимому, Шомлаи прекрасно понимал, что режиссерский «диктат» страшен только для безликого актера. Шомлаи знал — относясь к себе критически, но без самоуничижения — в любой роли он привлечет к себе внимание публики: мужским ли обаянием, импозантной ли внешностью или небрежно-аристократическим тоном хорошо поставленного голоса.
То, что в первой половине XX века считалось в Венгрии «классическим стилем», сводилось, по сути, к романтической стилизации, к внешней эффектности и напыщенности. Новизна же утверждаемого Шомлаи стиля состояла в поисках правды о человеке, на основе постижения усложнившегося, раздираемого противоречиями духовного мира современника. По словам А. Карпати, одного из наиболее проницательных венгерских критиков, Шомлаи — глубоко интеллигентный актер широчайшего диапазона, художник, одаренный неисчерпаемой фантазией. В тайниках его существа живет вечно пылающий лиризм: весь он — горение и неизбывная активность. В нем, несомненно, живут романтические устремления, но, поскольку его художественный метод аналитичен, он всегда остается в границах правды. В нем нет ничего «таинственного».
«Кто отрицает традиции, тот не доверяет прогрессу»,— говорил Шомлаи. Критическое отношение к ложной традиционности и непредвзятый взгляд на современное искусство позволили ему безошибочно выделить те произведения текущего мирового репертуара, которые ныне считаются классическими. Венгерский театр обязан в немалой мере именно Артуру Шомлаи тем, что пьесы Ибсена, Стриндберга, Гауптмана, Горького, Голсуорси, Уайльдера попали на отечественную сцену.
Наиболее значительные артистические достижения позднего Шомлаи — это Клаузен («Перед заходом солнца» Гауптмана) и Булычов («Егор Булычов и другие» М. Горького). В критике сохранилась такая оценка его Булычева: «Это самое величественное творение артиста. В Егоре Шомлаи живет демоническая сила; в нем происходит упрямая, чувственная, агонизирующая борьба, в ходе которой Булычов словно хоронит в гробнице собственного тела умирающий, но стремящийся к самосохранению мир».
Шомлаи умел видеть прошлое — ив искусстве и в жизни — в перспективе будущего. Веру в будущее он сохранил почти до конца своей жизни, все его творчество было обращено к современникам и потомкам.
В. Лецович
Театральный календарь на 1983 г. Л., 1982.