100 лет итальянскому режиссеру Франко Дзеффирелли

12 февраля исполняется 100 лет со дня рождения выдающегося итальянского режиссера Франко Дзеффирелли (1923-2019). Великому итальянскому режиссеру посвящен настоящий очерк, который был написан в 1973-м году к 50-летию режиссера. 

Франко Дзефирелли
Франко Дзеффирелли

Франко Дзефирелли* получил образование во Флорентийском университете, имеет диплом архитектора. В театр он пришел как любитель, дебютировав в качестве ассистента режиссера и актера в спектакле Л. Висконти «Преступление и наказание» (1946). В течение нескольких лет Дзефирелли работал в труппе Висконти художником, оформил ряд спектаклей: «Трамвай желание» Уильямса, «Троил и Крессида» Шекспира, «Три сестры» Чехова. В 1950 году он дебютировал как режиссер в спектакле труппы Джои — Ферцетти— Чимара «Лулу» (по пьесе Бертолаци). В 1953 году начинается его карьера оперного режиссера — особенную популярность завоевал спектакль «Травиата», поставленный в Ла Скала для знаменитой певицы Менегини-Каллас. Мировая известность к Дзефирелли — драматическому режиссеру пришла в 1960-х годах, после работы в лондонском театре «Олд Вик», где он поставил свой прославленный спектакль «Ромео и Джульетта». Последние годы Дзефирелли продолжает выступать в обеих своих ипостасях — драматической и оперной, — добавив к ним еще и третью — кинорежиссера. Его фильмы «Ромео и Джульетта» и «Укрощение строптивой» демонстрировались в СССР. В 1967 году труппа Дзефирелли гастролировала в СССР с двумя спектаклями: «Волчица» Верги и «Ромео и Джульетта».

О спектакле Франко  Дзефирелли «Ромео и Джульетта»

…Каким же путем пошел Дзефирелли, разбивая привычные ассоциации, связанные с «Ромео и Джульеттой»? Вспомним, что даже Мемориальный Стратфордский театр послушно оставался в их круге, а между тем мы хорошо знаем, что путь созидания одновременно обозначает и путь разрушения, что режиссер-новатор, созидая новую концепцию, разрушает старую. Вряд ли мы можем назвать хотя бы одного сколько-нибудь значительного режиссера, который не ломал бы установленные нормы. Каждый великий режиссер является новатором, но — увы — не каждый новатор является великим режиссером. Дзефирелли хочет думать о «Ромео и Джульетте» по существу — он вновь не боится реализма, он его не стесняется, он к нему стремится. Он не боится противопоставить семейство Капулетти семейству Монтекки, так сказать, по имущественному цензу — богатеющий род Капулетти беднеющему роду Монтекки. Может даже показаться, что он чрезмерно увлечен жизнью старой Вероны — не той пышной приукрашенной Вероны, которую мы привыкли видеть на сценах любых театров мира, но небольшого городка, где все друг друга знают, — с узкими улицами, маленькими площадями, то озорной, кипучей, то ленивой жизнью. Дзефирелли нуждается в полнокровной, наполненной до краев действительности и действительности достоверной. Ему необходим аромат эпохи, ее атмосфера. Он выбирает лишь такие детали, которые могут сделать предельно достоверной жизнь веронских площадей и двориков, остальными он — художник, всем своим существом чуждый натурализму, — пренебрегает.

Ромео и Джульетта (плакат)
Ромео и Джульетта (плакат)

Можно усомниться, не отдает ли Дзефирелли предпочтение «тьме низких истин». На самом деле «Ромео и Джульетта» предстала перед нами во всей своей жизненной и горячей достоверности — лирическая драма юных погубленных сердец поднята до философских обобщений. Режиссера захватывает мир человеческих судеб, тема рождения человека, он включает в круг своего внимания все, что непосредственно с этими потрясающими судьбами связано, что врезалось в его творческую память, минуя случайные и невыразительные детали. Поэтому-то Дзефирелли так дорог итальянскому театру — в его спектаклях очевидны традиции Дузе, Сальвини, Вивиани, возрожденные и продолженные со всей мощью современного театрального языка. Полнокровным дыханием жизни пронизана постановка; Дзефирелли нужно богатство ассоциаций — он ими наполнен, спектакль шире своего сюжета. Встреча трех представителей озорной веронской молодежи вырастает в картину жизни Вероны. Я вовсе не считаю, что все до конца безупречно в «массовых» сценах — вот переигрывает один из слуг, вот нарушает точный рисунок одна из темпераментных веронских кумушек, — но эти исключения отнюдь не в силах нарушить общего режиссерского замысла; они мелькают на нем досадными пятнами, зритель продолжает следить за этой подлинной итальянской трагедией. Порой Дзефирелли поражает подлинными режиссерскими открытиями: вспомним сцену дуэли и гибели Меркуцио и Тибальта, нужно сказать, превосходно, со всем ощущением эпохи воплощенных исполнителями. Дуэль начинается шутливо, озорно, со случайной и не впервые происходящей уличной ссоры. Противники полуиграют, полудразнятся; друзья Ромео не могут и предвидеть вскоре наступающей смертельной развязки; а когда Меркуцио уже безнадежно ранен, его молодые друзья, не замечая этого, продолжают с ним шутить, и смерть встает перед нами более грозной, чем когда-либо. Или сцена свидания— таких молодых, таких неопытных Джульетты и Ромео, когда Ромео взбирается на балкон Джульетты. Дзефирелли работает здесь «по Станиславскому»: он строит «неудобные», но удивительные по выразительности мизансцены — Ромео нужны всяческие ухищрения, чтобы преодолеть крутую стену, он висит на одной руке, Джульетта готова поднять его, почти схватив его за волосы; вся сцена наполнена высоким любовным пафосом и молодой радостью; как далекое эхо звучит голос Джульетты, зовущей своего Ромео, когда ее уводит кормилица. Или сцена бала, увиденная «в интиме», а не в помпезной оперной роскоши, хотя и сохраняющая атмосферу богатств и довольства дома Капулетти; он вьется, кипит, этот радостный праздник, то уходя вглубь, то занимая авансцену и на минуту как бы приглушаясь, чтобы дать возможность почти мгновенной первой встрече Джульетты и Ромео. Оба не блещут привычной парадной красотой, есть в них обоих еще молодая неуклюжесть: в Джульетте лишь пробуждается женщина, а Гуарниери со всей серьезностью рисует рождение в Джульетте и любви и человека, а в Ромео — Джанкарло Джаннини рождается опыт бойца, в нем зреет мудрость, нет ни капли кокетства в его гордой захватывающей игре. И такими большими и интересными характерами, взятыми крупно, сильно, свежо, наполнен весь спектакль: Тибальт—Руджиери, Меркуцио — Грациози, Кормилица — Аве Нинки пришли, как говорится, не только со страниц Шекспира, но и со старых итальянских картин. Не случайно в зрительном зале говорили: казалось, что Шекспир написал «Ромео и Джульетту» по-итальянски…

 

Из ст.: П. Марков. На спектаклях Франко Дзефирелли. «Театр», 1967, № 2.

Театральный календарь на 1973 год. Л., 1972.

* В советское время фамилию Франко Дзеффирелли писали часто с одной буквой «ф». 

Посмотрите ещё:

Арена ди Верона. Счастливая судьба амфитеатра
345 лет Антонио Вивальди
Ремейки и сиквелы. Зачем режиссеры переснимают советские фильмы
Греческий театр в Таормине: настоящая жемчужина Сицилии
88 лет Алисе Фрейндлих
К 590-летию итальянского скульптора эпохи Возрождения Антонио дель Поллайоло
350 лет со дня смерти итальянского художника Сальватора Роза
87 лет Вуди Аллену
100 лет со дня рождения замечательного французского актёра Жерара Филипа
295 лет со дня рождения итальянского композитора Никколо Пиччини
170 лет первой со дня первой постановки оперы Джузеппе Верди "Травиата"
92 года фильму Чарли Чаплина "Огни большого города"
590 лет со дня рождения итальянского скульптора и художника Антонио дель Поллайоло
65 лет Марине Голуб
290 лет со дня рождения итальянского художника Алессандро Лонги
170 лет со дня первой постановки оперы Д. Верди "Трубадур"
115 лет великой итальянской актрисе Анне Маньяни
315 лет итальянскому художнику-декоратору Джузеппе Валериани
540 лет великому итальянскому художнику Рафаэлю