215 лет немецкому художнику Карлу Шпицвегу

5-го февраля исполняется 215 лет со дня рождения замечательного немецкого художника Карла Шпицвега (1808-1885). Замечательному немецкому живописцу и его работам посвящен этот очерк. 

 

Маленькие картинки Шпицвега интересно рассматривать во всех подробностях. Детали обстановки, жесты и мимика персонажей, так же как обусловленная общим замыслом композиция, вяжут прихотливое кружево бытового рассказа — Шпицвег был жанристом, одним из поздних романтиков. Его имя закономерно стоит рядом с Людвигом Рихтером и Морицем фон Швиндом, немецкими художниками, в чьем творчестве культивировался мир «маленького человека», идеалы «родной почвы», «местного» патриотизма, характерные для немецких романтиков середины прошлого века.

Типичной картиной Шпицвега можно считать полотно «Бедный поэт», находящееся в музее Западного Берлина и относящееся к 1839 году. Образ, созданный художником, основан на двух характерных для его творческой позиции началах: героем полотна является поэт, обитатель чердачной мансарды, то есть человек со своим особым миром, живущий по своим внутренним законам, тот, кого в обыденной жизни называют чудаком. Вот он в бедной обстановке маленькой комнатки под крышей устроил свою постель прямо на полу и, лежа на тощем матраце, в халате и ночном колпаке, сочиняет стихи. Все его имущество состоит из нескольких книг. На гвозде, вбитом в стену, висит его одежда, на печной трубе он повесил свой цилиндр, на полу, рядом со связкой бумаг, служащих топливом, стоят сапоги. От докучливой непогоды под дырявой крышей чердака поэт спасается под старым зонтиком, привязанным над неприхотливым ложем. И при всем том этот чудак прекрасно себя чувствует. Его не угнетает бедность, он вполне доволен тем, что имеет. Ведь на жизнь можно смотреть по-разному: у него есть все самое необходимое: печурка, если надо, согреет комнатку, льющийся из окошка свет оживляет скудную обстановку, а поэтическое вдохновение, снизошедшее, как благодать, полностью заполняет собой все его существо и делает едва ли не счастливейшим из смертных!

Конечно, Шпицвег иронизирует над своим героем, но без едкости. Да, таковы эти чудаки, — как бы говорит художник, считая их увлеченность и непритязательность смешными. Но, с другой стороны, надо иметь в виду, что музы навещают далеко не каждого!

Итак, демократизм выбора персонажей, пристальное внимание к интересам бюргерских слоев общества, оттенок идеализации этого мирка составляют характерные черты искусства поздних романтиков. У Шпицвега к этому добавляется ирония, порой анекдотический оттенок. Художник показывает одинокого монаха, играющего на скрипке перед единственным своим слушателем грачом («Отшельник», Гос. музей изобразительных искусств, Рига), подагрического старика в военной форме, который греет на солнышке свои кости, сидя в кресле у стола, установленного перед крепостными стенами рядом с пушкой, и элегически взирающего на простирающуюся даль («Старый командант», Гос. музей изобразительных искусств, Рига). Вздыхает ли художник вместе со своим героем о «старом добром времени»? Нет, он скорее мягко подсмеивается над «сонной стариной».

Есть много полотен, где оттенок иронии замещен анекдотической фабульностью. Шпицвег очень любил изображать узенькие улочки и кривые переулки старого Мюнхена (своего родного города) как бы из окна чердака средневекового дома, откуда открывается вид на обитателей соседних домов, устроившихся у окошек — кто с вышиванием, кто в качестве наблюдателя за прохожими, кто с целью переправить на нитке любовное письмецо скромной девушке, живущей ниже этажом. Эта филистерская повседневность переносится художником на его полотна, освещенные мягким солнечным светом или таинственным светом луны. В картинах присутствует масса тщательно выписанных лепных деталей архитектуры, вывесок, цветочных горшочков и т. п., которые взгляд зрителя прослеживает с тем же интересом, что и фабульные подробности. Но к одиноким чудакам — любителю кактусов, страстному, «запойному» читателю книг и к бедному поэту — Шпицвег относится с открытой симпатией.

Шпицвег был живописцем-самоучкой. Отец предначертал своим трем сыновьям: одному стать врачом, другому аптекарем, третьему москательщиком. Аптекарем надлежало стать Карлу, и он провел несколько лет ученичества в аптеке, затем подкрепил практические навыки теоретическим курсом в Мюнхенском университете. Но, когда отец умер, случай свел молодого человека с кругом художников, и у него хватило решимости оставить приобретенную профессию, чтобы заняться искусством, к которому он всегда в душе имел склонность. Шпицвег избрал путь самообразования, много копировал в музеях и постепенно стал профессиональным живописцем.

Каждая новая картина сначала разрабатывалась им в многочисленных подготовительных рисунках отдельных фигур и деталей, его путевые альбомы полны набросков с натуры. Занятия рисунком предшествовали обращению к живописи. Шпицвег выступал в печати — его рисунки можно было встретить на страницах таких изданий, как «Флигенде блеттер», «Френкишен блеттер» и др. Первые живописные работы Шпицвега несут на себе печать этпх занятий: рисунок преобладает над живописной стороной, предметы вырисованы во всех деталях и существуют обособленно. Лишь с годами художник овладел мастерством передачи световоздушной среды, объединяющей изображение. И тогда жанровые сцены в интерьере, в пейзаже или в городской обстановке стали привлекать не только запечатленным в них сюжетом, но и тонкой живописной передачей окружающего мира.

Художественный справочник. Сто памятных дат. М., 1983.

ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ

---