125 лет советскому режиссеру и драматургу Борису Зону

24-го января исполняется 125 лет со дня рождения советскому режиссеру, драматургу и педагогу Борису Вольфовичу Зону (1898-1966). Замечательному режиссеру посвящен наш небольшой очерк. 

 

Творчество Бориса Вульфовича Зона сыграло значительную роль в становлении и развитии советского театра для детей. С 1921 по 1935 год он был актером, режиссером и драматургом Ленинградского ТЮЗа, автором пьес (совместно с А. Я. Бруштейн) и спектаклей «Похождения Тома Сойера» по Твену (1924), «Дон Кихот» по Сервантесу (1926), «Хижина дяди Тома» по Бичер-Стоу (1927), «Четыре миллиона авторов» (1930), «На полюс» (1930). В 1935 году Б. В. Зон создал Новый ТЮЗ, просуществовавший до 1945 года. Здесь он поставил ряд интересных спектаклей: «Музыкантская команда» Дэля (1935), «Сказки Пушкина» (1937), «Борис Годунов» Пушкина (1938), «Снежная королева» Шварца (1939) и др. Заслуженный артист РСФСР Б. В. Зон был также талантливым педагогом и в последние годы своей жизни преподавал в Ленинградском институте театра, музыки и кинематографии.

О спектакле «Сказки Пушкина» в Новом ТЮЗе

…Театр не прибавил ни одного слова к тексту «Сказки о царе Салтане», «Спящей царевны» и «Балды». Театр играет их слово в слово. Но для спектакля (это не инсценировка в вульгарном понимании этого слова) нужен какой-то единый формальный стержень, который позволил бы построить весь вечер сказок на едином принципе трактовки.
И Новый ТЮЗ идет на смелый путь. Он интерпретирует пушкинский текст как музыкальный сказ-игру, использующий множество откровенно условных приемов. «Сказку о царе Салтане» разыгрывает хор гусляров. Ведется как бы старинный хоровод, звучат песни, играют скоморохи, ряженые. На сцене все воображаемое или условное. Фигурирует воображаемая телега, натягиваются невидимые вожжи, телега мчится во дворец, т. е. исполнители обегают сцену, и вот якобы меняется место действия. Раньше они были гусляры, теперь они двор царя Салтана. Но зритель видит, что даже небольшой трансформации костюмов не произошло: на сцене все те же гусляры. Когда же нужно изменить облик действующего лица, то небольшая аппликация, из которой не делается секрета, условно изменяет персонаж. Идя по этому пути, театр в «Спящей царевне» выводит на сцену старичка сказочника, который сначала объявляет название сказки, а затем, по ходу действия, меняет условные декорации, беря на себя функции цанни. Театр выводит и «зеркальце» в виде живого двойника царицы.

Так высокая театральность приносится в детский театр, — и юный зритель не пугается ее. Напротив, ему представляется безграничное поле для приложения своей творческой фантазии, для дорисовки, и бог весть, каким рисуется ему дворец Салтана, неведомый остров, хрустальный гроб спящей царевны и прочие несуществующие в спектакле подробности.

Нужно посмотреть пушкинские «Сказки», чтобы понять, насколько прав театр, идя на путь высокой театральности и веря в творческий контакт со своей аудиторией. ..

Из кн.: М. Янковский. Новый Театр юных зрителей. Л. — М., 1940.

Режиссер и театральный педагог Татьяна Сойникова о Борисе Зоне

Я познакомилась с Борисом Вульфовичем Зоном в 1931 году. Тогда при ленинградском ТЮЗе открылся техникум, в который меня пригласили работать. Борис Вульфович к тому времени был уже известным режиссером ТЮЗа, его спектакли «Том Сойер», «Дон Кихот» пользовались огромным успехом. Но педагогами мы были тогда еще не очень опытными, больше искали, чем находили. А искали настойчиво и упорно. Преподавали мы поначалу в параллельных группах, но присматриваясь друг к другу. Не прошло и года, как я поняла, что работаем мы совершенно по-разному. Того, что делалось в группе Зона, не было в моей, и наоборот. Вот и пришла мысль объединиться, работать вместе, что, по существу, означало «дополнять» друг друга, а в каких-то случаях и спорить. Это на первый взгляд неожиданное содружество длилось тридцать пять лет, до самой смерти Зона. И все эти годы содружество наше крепло, мы становились настоящими единомышленниками. Б. В. Зон мог работать только на равных. Это как бы раскрепощало его, а в работе создавало постоянную атмосферу праздничности и приподнятости.

Он и остался в моей памяти праздничным, необыкновенно жизнерадостным и оптимистичным человеком. Он приходил в класс или на репетицию в театр всегда безукоризненно одетым, но не чопорным, а радостным, взволнованным предстоящей работой. Его буйная режиссерская фантазия заражала всех. Студийцы и опытные актеры вместе с мастером на моих глазах превращались в сказочных волшебников, творивших из обыкновенных вещей чудо.

Так рождался и наш первый совместный спектакль «Снегурочка» (он был поставлен в студии, а потом перешел на сцену Нового ТЮЗа). Теперь, спустя много лет, можно найти в нем и недостатки. Но все же главное, что было в спектакле, ценно для меня до сих пор. Это — подлинно сказочная атмосфера и огромная самоотдача исполнителей. Так было на первом представлении, так было на протяжении всей долгой жизни «Снегурочки». Секрет заключался в том, что актеру, при всей строгости режиссерской воли открывался путь к творческой фантазии. Исполнители фантазировали, творили не только на репетициях, но и на каждом спектакле. Играть в «Снегурочке» было интересно каждому.

Борис Вульфович Зон отличался не только буйной режиссерской фантазией. В его спектаклях ощущалась чистота формы, моцартианская прозрачность ее. Он чутко ощущал жанр пьесы и находил к ней точный сценический ключ. Труднейшая для постановки пушкинская трагедия «Борис Годунов» была решена Зоном, на мой взгляд, очень интересно. Это был тонкий и мудрый спектакль, непрерывный в своем движении: здесь все картины были прочно связаны друг с другом, сцена наступала на сцену.

И совсем другой была постановка «Снежной королевы». Зон принес на сцену шварцев-скую лиричность и сказочность; не растеряв и не обеднив мысли автора, облек ее в необыкновенно легкую и изящную форму.

Я уже говорила, что актеры очень любили работать с Б. В. Зоном. Любили потому, что он сам, не притворяясь и не наигрывая, черпал свое вдохновение только в общении с актером. Я много раз была свидетелем того, как он «облегчал» трудную для исполнителя задачу — не приводил к облегченному варианту, а находил вместе с актером такой ход, который давал возможность преодолеть трудности. При всем богатстве режиссерской фантазии Б. В. Зон был в первую очередь актерским режиссером.

Бориса Вульфовича трудно представить себе вне учеников. Мне кажется, что вся его режиссерская практика базировалась еще и на этом, втором призвании — призвании педагога. По существу, трудно сказать — первое это призвание или второе. Они нераздельны — Зон-педагог и Зон-режиссер. Первый спектакль Бориса Вульфовича — «Похождения Тома Сойера» родился в студии. А в конце жизни Зон первый из театральных педагогов пришел к мысли о том, что спектакль должен возникать не в конце, как результат обучения студентов, а гораздо раньше, т. е. стать учебным процессом. Насколько эта мысль плодотворна, показала работа Зона в театральном институте.

И педагогическая и режиссерская деятельность Б. В. Зона, к сожалению, мало изучена. И только поэтому, мне кажется, еще недостаточно оценена. Я уверена, что исследование творчества этого крупнейшего мастера принесет громадную пользу и режиссерам-практикам и театральным педагогам.

Б. Зон. Режиссер и зритель. «Театр», 1939, № 6;

Из встреч с К. С. Станиславским. В сб. «Записки о театре». Л. — М., 1960;

С. Дрейден. Режиссер Октябрьского поколения. «Рабочий и театр», 1937, № 5;

А. Бруштейн. Борис Зон и Новый ТЮЗ. «Театр», 1940, № 11;

Л. Шпет. Советский театр для детей. М., 1971;

Ленинградский Театр юных зрителей. Л., 1972.

Театральный календарь на 1973 год. Л., 1972.

ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ

---