140 лет со дня смерти французского художника Гюстава Доре

23 января исполняется 140 лет со дня смерти французского художника, гравера и книжного иллюстратора Гюстава Доре. К этой дате приурочен этот очерк о творчестве художника. 

 

Гюстав Доре — рисовальщик, литограф, гравер, живописец и скульптор, самый известный и плодовитый книжный иллюстратор второй половины XIX века, одна из удивительных и противоречивых фигур в искусстве прошлого столетия.

Чудо-ребенок, одаренный совершенно исключительным даром конкретного графического мышления, он не получил художественного образования и остался гениальным самоучкой. При блестящей интуиции и мощной фантазии ему не всегда хватало вкуса и внутренней культуры, пламенный темперамент сочетался в нем с коммерческой жилкой и трезвым расчетом в делах, чувство поэзии — с ненасытным честолюбием. Можно сказать, что он не понял сущности своего таланта: его возможности позволили бы ему стать лучшим иллюстратором века, но он не столько развивал свой природный дар, сколько растрачивал его. Будучи выдающимся графиком, он страдал по лаврам живописца и насиловал свою творческую природу, создавая огромные по масштабам, холодные и надуманные картины, статуи, декоративные вазы. Он поднял искусство книжной иллюстрации на очень большую высоту, но он же был виновником появления мещански-роскошных изданий, распространившихся по Европе как повальное увлечение. Слава его была оглушительной при жизни и уступила место весьма критическим оценкам вскоре после его смерти. Он был окружен прославленными людьми искусства (в его салоне бывали П. Виардо, А. Патти, Ш. Гуно, Д. Мейербер, Ж. Оффенбах, Ф. Лист, Э. Сю, А. Дюма, В. Гюго, И. Тэн, Т. Готье), но оставался, собственно, вне среды художников.

Родившись в одно время с Дега, Мане, Писсарро, он стоял в стороне от крупнейших событий эпохи и борьбы художественных течений — последние сражения романтизма с академическим классицизмом, утверждение реализма, становление и расцвет импрессионизма, идеи современного ему течения «прерафаэлитов» никак его не затронули.
Он сформировался необычайно рано, искусство его питалось в основном яркими впечатлениями детства, претворенными сквозь призму позднего романтизма, и по существу всю жизнь он щедро расходовал в своем творчестве этот свой первоначальный духовный капитал.

Родился Луи-Август-Гюстав Доре в Страсбурге. Отец—инженер, строитель мостов, не сочувствовал художественным стремлениям сына, зато мать целиком их разделяла. Именно она приохотила его к рисованию, чтению и музыке, имела на него большое влияние. Рисовать он начал в 3 года, в 8 — рисовал, как опытный мастер, в 13 — издал несколько литографий, в 16 лет, когда другие только приступают к художественному образованию, стал профессиональным художником.

Можно выделить три источника его искусства: впечатления от родной природы — сурового пейзажа Вогезов, с мрачными скалами, таинственными еловыми лесами и замками на неприступных утесах, а также от готики Страсбурга; впечатления от литературы, от классиков, которых он начал иллюстрировать с 12 лет; наконец, впечатления от изобразительного искусства — от его «учебы» в залах музеев, от Рембрандта, Брейгеля, Босха, Яна Стена, от изучения рисунка по иллюстрациям известных художников — Тепфера, Гранвиля, Гаварни, Домье.

Начало творчества Доре оказалось связано с литографией. Работы, созданные им в этот первый период, короткий, но полный блеска и силы, показывают, какая многообещающая перспектива открывалась перед художником. В этот период появились: серия «Подвиги Геракла» (1847)—«веселая увертюра к творчеству», «Неприятности приятного путешествия» (1849)—сатирические зарисовки поездки по Швейцарии; две знаменитые серии исторических пародий: «Галльские безумства» (1852)—летопись исторических безумств Франции в духе Домье и «Святая Русь» (1854) — издевательская история кровавого деспота Николая I, поводом к созданию которой послужила Крымская война. Эта серия была выполнена в ксилографии, но в стиле литографированных грубовато-наивных рисунков пером; два альбома «Парижская публика» и «Парижский зверинец» (1854), полные утонченного изящества, напоминающего о Гисе и Дега. Но Доре отказывается от литографии и иллюстрирования журналов, альбомов и листков. Он целиком отдается книжной иллюстрации, иллюстрированию классиков — главному делу своей жизни. С этим связан второй период его творчества — с 1854 по 1864 год. Это десятилетие, в которое созданы всемирно известные иллюстрации Доре к Рабле, Байрону (1854), Бальзаку (1855), к сказкам Перро (1862), «Мюнхгаузену», «Дон Кихоту», «Легенде о Крокемитене», «Капитану Кастаньету» (все— 1863). В то же время это годы роковых ошибок в творчестве Доре и начало упадка, индустриализации и коммерциализации его искусства.

Доре создает, по существу, новый тип книги: дешевое издание небольшого формата, необыкновенно свободно, живо и изобретательно украшенное иллюстрациями на отдельных страницах и рисунками в самом тексте. Иллюстрации настолько легки и свободны, что кажется, будто на наших глазах они возникают из текста, материализуя представления читателя в зрительных образах. Это черные штриховые рисунки на белом фоне — и своей декоративностью, своим единством с печатной страницей и типографским шрифтом они вновь отсылают к тексту, дух которого так верно передают, растворяются в нем. Щедрость Доре на иллюстрации не чрезмерна, он проявляет удивительное чувство меры, вкус, такт, оставляя за текстом его естественное ведущее значение.

В этот период высших достижений Доре с полной силой проявились его способность к выразительной деформации фигур, жестов, пейзажа и аксессуаров, которая придает его образам особую, таинственную патетичность, его исключительная зрительная память, позволявшая ему работать без натуры, романтическая склонность к преувеличениям, его богатейшая фантазия, ирония, юмор и — самое главное — умение понять и передать не только идеи автора, но и атмосферу и стиль произведения. Он удивительно легко, без всяких видимых усилий, настраивается на волну автора: гротескность Рабле, фривольность Бальзака, сдержанность, величавость, трагизм и улыбка Сервантеса, переплетение фантастики и чисто реальных бытовых деталей в сказках Перро, отточенное остроумие Р. Распе, автора «Мюнхгаузена».

В динамичных, свободных, очень пластичных рисунках, полных энергии и юмора, проходит перед читателем «Озорных сказок» Бальзака вереница по-ренессанс-ному сочных образов епископов п аббатов, монахинь и блудниц, купцов и крестьян, ханжей, лицемеров, гурманов, сластолюбцев, гуляк. В иллюстрациях к «Гаргантюа и Пантагрюэлю», в которых размашистая буйность Рабле дана как бы сквозь призму готики, Доре с наслаждением обыгрывает контрасты масштабов между людьми-гигантами, главными героями книги, и крошечными человечками из их окружения («Обед Гаргантюа», «Гаргантюа в Париже»— на башне Собора Парижской богоматери).

Иллюстрации к «Мюнхгаузену» легки, изящны, веселы, подчеркнуто линейны. Глядя на быстрые, беглые, очень смешные рисунки — Мюнхгаузена в высоком кивере верхом на стремительно летящем пушечном ядре или несущего по лошади под каждой рукой, гарцующего на коне среди бокалов на накрытом столе, — охотно веришь рассказам о том, что Доре никогда не исправлял своих рисунков — все они кажутся чистой импровизацией, созданной мгновенно и сразу.

«Вечный жид» Эжена Сю (1856) кладет начало совсем другому типу книги, созданному Доре, — типу «роскошных изданий», огромных фолиантов с золотым обрезом. Главную роль здесь играли картинки во всю страницу, рассчитанные на чисто живописное воздействие (для того, собственно, и увеличивался формат книги). В этих изданиях на потребу буржуазно-обывательскому вкусу нарушилось равновесие между текстом и иллюстрациями. Обособившись и резко увеличившись в размере, иллюстрация останавливала внимание читателя, надолго отрывая его от текста, стремилась стать подобием картины (тоновая и белолинейная гравюра на черном фоне). Иллюстрация, лишенная характерных свойств гравюры на дереве, органически родственной печатному шрифту, разрушала архитектонику книги. Доре, перегруженный, заваленный заказами, работает с целой группой граверов по дереву (в годы его особого успеха их было более сорока человек, в том числе такие виртуозы, как Пизан, Паннемакер и др.). С 1862 года он уже не рисует на дереве, на котором резалась гравюра, но делает наброски на бумаге, причем ксилографы превращают их в гравюры не с факсимильной точностью, а с самой разной степенью приближения к оригиналу.

Иллюстрации к «Божественной комедии» Данте («Ад», 1861) — самая знаменитая работа Доре. Они эффектны по композиции, оперируют огромными пространственными планами, порой мрачны, меланхоличны, порой патетичны, неровны по качеству, некоторые из них — холодны и академичны.

Третий период в творчестве Доре связан с его переездом в Англию в 1868 году, где вокруг него складывается некий культ, как вокруг «художника-проповедника», автора иллюстраций к двухтомной Библии (1866). И Библия, и Мильтон («Потерянный и возвращенный рай»), и Теннисон, и Ариосто (1879), и «История крестовых походов», и другие работы этого периода, за редкими исключениями — холодны, скучны, полны академической рутины, заглажены и вылощены руками старательных ксилографов, помощников знаменитого мастера. Одно из отрадных исключений — серия «Лондон» (1872), в которой Доре правдиво и сильно, почти с протокольной точностью запечатлел социальные контрасты огромного города. (Один из листов этой серии — прогулка заключенных в тюрьме — вдохновил Ван Гога на создание его известной картины.) В 70-е годы Доре, всю жизнь мечтавший о славе великого живописца и с юности упорно выставлявший свои картины в Парижском салоне, занят в основном живописью и скульптурой. Среди множества созданных им полотен лишь редкие (например, «Новообращенный») представляют интерес. Чаще всего они холодны, академичны, полны ложного театрального пафоса, им не хватает чувства меры и вкуса. Иногда они «дословно» повторяют отдельные листы его иллюстраций, увеличенные до чудовищных размеров.

Картины Доре, так же как и его скульптура — эклектичная, с чертами неорококо, но в общем лишенная характера, — свидетельствуют о заблуждениях гениально одаренного художника, отказавшегося от своего истинного призвания.

Первое русское издание «Божественной комедии» с иллюстрациями Доре появилось в 1874—1879 годах и было восторженно встречено критикой. Известно, что незадолго до смерти Доре дал согласие на иллюстрирование «Демона» и «Руслана и Людмилы», а Тургенев собирался писать предисловие к этим изданиям.

Л. Р. Варшавский. Гюстав Доре. М., 1966

Художественный справочник. Сто памятных дат. М., 1983.

ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ

---