Моя первая командировка от ВТО была в самом начале 50-х годов в город Иваново, где «незамужние ткачихи составляют большинство». О своем выезде я узнал лишь утром, надо было оформить командировку, получить суточные, успеть купить билет на поезд. Ю.Г.Шуб, один из фактических руководителей ВТО той поры, предупредил, что я еду не один, что меня будет «страховать» режиссер и педагог МХАТа Виктор Карлович Монюков — он уже успел сказать ему обо мне и попросил взять под опеку.
Как только мы отъехали от Москвы, я поспешил в вагон к Монюкову, который встретил меня до того радушно, будто знакомство наше началось задолго до этой первой встречи. Виктор Карлович успел рассказать, что в Иванове он уже бывал несколько раз. Что труппа там вполне приличная. Что главный режиссер Юрий Александрович Альховский охотно приглашает на постановку крепких профессиональных режиссеров, не опасаясь конкуренции.
Час был поздний, я отправился в свой вагон, на прощание мы условились, что по прибытии в Иваново я подойду к вагону Виктора Карловича, потому что его обязательно будет кто-то встречать.
Прямо с поезда в ранний час мы проследовали к гостинице, где нас поместили в двухместном люксе. Примерно к 9 утра, приведя себя в порядок после дороги, Виктор Карлович пригласил меня к столу, на котором аккуратно нарезал хлеб, колбасу, сыр, поставил сливочное масло, сахар, печенье, вареные яйца и с помощью кипятильника приготовил чай. Я был смущен, тем более что ничем не мог ему ответить: это была, как я уже сказал, моя первая командировка, и я понятия не имел, что выезжать из Москвы куда бы то ни было необходимо хотя бы с минимальным набором продуктов. Обедать еще иногда удавалось безопасно и дешево в обкомовской столовой. Но завтрак и ужин ты должен был обеспечить себе сам заблаговременно и обязательно из Москвы. Трапеза прошла дружно и весело, после чего Виктор Карлович предложил прилечь на часок отдохнуть: ведь в 12 и 20 часов нам предстояло просмотреть два спектакля, а между ними, помимо обеда, у нас была запланированная встреча с актерами ивановских театров с обзором театральной жизни столицы. Мы так и сделали. И вообще, я до того был тронут вниманием и заботой абсолютно незнакомого человека, что полностью доверился ему.
После спектаклей, перед сном, мы все же обменялись впечатлениями, но в самых общих чертах. Договорились, что утро вечера мудренее и мы успеем до 2 часов дня, когда у нас назначена встреча с труппой, поговорить более обстоятельно. Не надо повторять, что к моему пробуждению (я — сова, Виктор Карлович — жаворонок) стол уже снова был накрыт и мой благодетель ждал, когда я приведу себя в порядок.
За завтраком, не спеша, Виктор Карлович осторожно спросил, хочу ли я заранее проверить на нем тезисы своего выступления? И так как я с ответом замешкался, он, будучи человеком корректным, тут же сменил тему и попытался выяснить, предпочитаю ли я выступить до него или после? Я ответил вопросом на вопрос: «А вы как считаете?». Виктор Карлович, не задумываясь, сказал: «Мы поступим так, как вам будет угодно. Но если хотите знать мое мнение, начинать нужно мне, сделать небольшое вступительное слово самого общего характера, а главное — подать вас. На это уйдет не более пяти минут. Затем выступаете вы, советую уложиться в час — максимум полтора. Делаем небольшой перекур. И после него говорю я. Если мне покажется, что вы что-то существенное упустили, я постараюсь вас дополнить. Полемизировать с вами публично я не буду ни при каких обстоятельствах. Но при такой конструкции, надеюсь, мне удастся сделать все, как нужно. В конце беседы сперва будут вопросы, а затем могут появиться и желающие выступить, и не обязательно только с комплиментами, всякое бывает, так что уже приготовьтесь!».
В театр мы явились за полчаса до назначенного срока, нас ждали чай и приятная беседа с представителями Ивановского отделения ВТО, замечательной актрисой Клавдией Семеновной Лунгрен и главным режиссером Юрием Александровичем Альховским. Виктор Карлович предупредил меня, чтобы я ни в коем случае не говорил, что еще учусь. И вдруг Альховский спрашивает: «А у кого вы окончили курс?». Виктор Карлович в этот момент вел беседу с Лунгрен, но тут же вклинился в наш разговор. Так что вопрос Альховского остался без ответа.
На обсуждение собралась вся труппа. Речь шла о двух спектаклях: «Сады цветут» Вл.Масса и М.Червинского — довоенном водевиле, имевшем когда-то большой успеху и о новой пьесе Назыма Хикмета «Легенда о любви», готовившейся в этот момент к постановке в Москве, в Театре имени Вл.Маяковского. Обсуждение шло по заранее намеченному плану. Виктор Карлович, по-моему, перегнул палку, когда представил меня, но его авторитет у коллектива был столь велик, что он мог позволить себе и это. Настал мой черед. И хотя обстановка была создана идеальная, у меня от страха тряслись руки-ноги, и я для начала попросил… воды. Что уж я лепетал, конечно, не помню, да это и не имеет значения для моего повествования. Говорил, как мог, стараясь уложиться в отведенное мне время. Слушали хорошо, иногда смеялись, иногда замолкали, а в конце даже хлопали. Виктор Карлович предложил перекур, и все с удовольствием согласились с ним. Чтобы не оставлять меня одного, Виктор Карлович пригласил пройтись с ним покурить, хотя знал, что я не курю и плохо переношу залах табачного дыма: в номере, где мы жили, он никогда не курил. Но в данном случае Виктор Карлович боялся, что ко мне кто-нибудь может обратиться с каким-нибудь вопросом, а ведь он пообещал Ю.Г.Шубу помочь мне в первом вояже. После перерыва Виктор Карлович сказал: «Люблю обсуждать спектакли вместе с критиками. Они точно ставят диагноз, такая уж у них профессия, а мы, практики, должны думать, как найти выход из создавшегося положения». И дальше, неоднократно ссылаясь на меня («как верно заметил Б.М.», «как сказал Б.М.»), Виктор Карлович мастерски проанализировал работу актеров и режиссеров, попутно предложив им множество интереснейших ходов и деталей. Забегая вперед, скажу, что Монюков великолепно обсуждал спектакли, никогда не роняя самолюбие их создателей. Я сожалею, что он редко писал рецензии, хотя и обладал прекрасным литературным слогом.
Итак, Виктор Карлович сказал все, что считал нужным, актеры устроили ему овацию, он смущенно улыбался и в ответ слегка кивал головой. А затем спросил: «Есть ли вопросы к Борису Михайловичу или ко мне?» Сперва возникла пауза, но тут же встал один из ведущих актеров, исполнявших роль Визиря в «Легенде о любви», и, обращаясь к Виктору Карловичу, спросил: «Что вы посоветуете сделать опытному актеру, если неделю назад Назым Хикмет в присутствии всей труппы похвалил его и даже пожал руку, а сегодня приезжает это, — он выразительно указал в мою сторону, — и говорит, что я выпадаю из ансамбля и играю, будто бы еще не родилась система Станиславского? ».
Монюков внимательно выслушал, записал вопрос и пообещал ответить на него после того, как будут заданы и все другие.
Думаю, не надо объяснять, что я пережил в эти минуты. К счастью, остальные вопросы, в основном адресованные к Виктору Карловичу, но и ко мне тоже, носили абсолютно деловой характер, без эпатажа и хамства. Когда эта процедура была окончена, Виктор Карлович сказал, что, если я не возражаю, он попытается сам ответить на все вопросы. И построил выступление в обратной последовательности, то есть ответ на вопрос исполнителя роли Визиря оставил на «сладкое», под самый конец. Тем самым он, с одной стороны, как бы снял напряжение, показав, что вопрос этот вовсе не такой уж и важный. А с другой — сохранил интригу, ведь это был, по существу, не вопрос, а хамский выпад. И следовательно, хорошенько продумал ответ, с тем, чтобы труппа оказалась на нашей стороне.
Виктор Карлович с удовольствием ответил на все вопросы. Обращался непосредственно к тому, кто его задал. Иногда прибегал к юмору, чаще говорил серьезно.
Наконец, настал черед моего обидчика. Виктор Карлович обратился к нему не по фамилии, как к остальным, а по имени и отчеству. Начал издалека. Дескать, я сам прежде был актером, знаю, как это больно, когда трудишься, делаешь все, что от тебя зависит, а потом вдруг выясняется, что это кому-то не нравится. Тем более, если перед этим сам автор тебя одобрил. Правда, при всем моем уважении к любому драматургу, должен заметить, что иногда и он бывает не прав, а иногда и недостаточно искренен. Говорю это не применительно к данному случаю, а в принципе. Что же касается вас лично, позволю себе рассказать одну театральную притчу.
Провинциальный трагик всю жизнь мечтал сыграть Отелло. Наконец ему это удалось сделать в Кременчуге, но ни публика, ни хозяин театра, ни местный критик почему-то не сумели по достоинству оценить его титаническую работу. А тут совершенно случайно он повстречал давнего партнера, приехавшего на гастроли в Кременчуг. «Вот уж кто скажет правду!» — решил трагик и без обиняков попросил своего товарища сегодня же вечером побывать на представлении. А после спектакля, как водится, пригласил его в трактир, где они говорили о чем угодно, кроме «Отелло». Перед тем, как расстаться, герой наш все-таки не выдержал и спросил у гостя прямо, как ему спектакль? Не желая обидеть старого приятеля, гастролер, как смог, попытался выкрутиться из этой истории, но врать все-таки не стал. Тогда обидевшийся не на шутку исполнитель роли Отелло решил отомстить коллеге и сказал: «Ну и пусть! Может быть, я и плохо сыграл мавра, зато твоя жена — известная шлюха!..».
Хохот поднялся такой, будто игралась комедия положений. Лицо актера, исполнявшего роль Визиря, стало до ужаса свирепым, и я решил, что сейчас он набросится сперва на Монюкова, а затем уж возьмется и за меня.
Но опытный в таких делах Виктор Карлович вмиг снял напряжение: «Это я все к тому рассказал, чтобы вы никому особенно не доверяли — ни автору, ни критику. Послушайте и того, и другого, и третьего, но больше всего прислушайтесь к себе самому, к своему самочувствию на сцене. Если вы поймете, кто из них прав, это пойдет только на пользу вашей роли. А тех, кто ошибся, надо уметь прощать. Конечно, это нелегко — выслушивать чьи бы то ни было замечания, но что поделаешь, если мы с вами избрали такую публичную профессию».
И представьте, творческий конфликт, грозивший превратиться в банальный скандал, разрешился с таким достоинством, о котором можно лишь мечтать.
Однако история эта имела продолжение. Когда мы с Виктором Карловичем остались наедине и я поблагодарил его за все, он сказал: «Вы знаете, Визирь играл действительно плохо. И верно сделали, что честно сказали ему об этом. Но… вы допустили одну маленькую оплошность, совсем крошечную. Перед ним вы говорили о другой актрисе, отмеченной почетным званием, а когда решили перейти к нашему герою, позволили себе такой примерно пассаж: «А теперь поговорим о Визире, роль эту исполняет тоже заслуженный артист…». Вот если бы вы обошлись без этого тоже, а еще лучше, если бы вы вообще не касались почетных званий, думаю, он бы так не обиделся. А сейчас получилось, что вы берете под сомнение не только его исполнение образа Визиря, но и само его звание заслуженного артиста… Понимаю, вы сделали это без умысла, но со стороны можно подумать по-всякому…».
С тех пор я больше не называл ни одного почетного звания, что, правда, не избавляло меня ни от обид, ни от неприятностей. Но советом Виктора Карловича я никогда не пренебрегал, может быть, это уберегло меня от дополнительных напастей.
Мы вместе ездили затем еще не раз, но наша дружба строилась вовсе не только на этих путешествиях. Я стал регулярно бывать на занятиях Виктора Карловича, после и сам стал работать в Школе-студии. Помню, как он набирал свой первый самостоятельный курс, как стал сперва доцентом, а потом и профессором, возглавил кафедру.
А сколько тревог и волнений было связано с его постановками в Художественном театре! Особенно с «Дорогою через Сокольники» Виталия Раздольского, где фактически состоялись дебюты молодых Леонида Харитонова и Нины Гуляевой. Где сыграют свои любимые роли Владимир Муравьев, Вера Бендина, Валентина Дементьева, Анастасия Георгиевская… Спектакль выдержал свыше 400 представлений при полных аншлагах! Но начальство его не жаловало. И критика, естественно, тоже. И тем, и другим виделось мелкотемье в пьесе, никто не заметил, что в этой по форме водевильной ситуации было спрятано большое человеческое содержание, трогательная забота о беззащитном юном существе, только вступающем в жизнь.
А какие муки сопровождали другой спектакль Монюкова, поставленный во МХАТе по пьесе Павла Когоута «Третья сестра» («Дом, где мы родились»)! И все по той причине, что автор по достоинству не оценил «интернациональную помощь» наших доблестных танков, появившихся 20 августа 1968 года на улицах Праги…
Борис Александрович Львов-Анохин неоднократно повторял, что после А.П. Ленского В.К.Монюков был самым выдающимся театральным педагогом из всех, с кем его сводила судьба. Такое признание из уст весьма строгого, талантливого режиссера и критика дорогого стоит…
Не первый раз задаюсь я вопросом: что остается людям? И каждый раз убеждаюсь: что отдашь, то и останется. Когда осенью 1993 года на полувековом юбилее мхатовской школы среди имен безвременно ушедших было названо и имя Виктора Карловича, зал взорвался аплодисментами. Такое нельзя ни организовать, ни подстроить. Ведь он начал преподавать, едва сам получил диплом. Следовательно, знал здесь каждого, и вот теперь чувства его многочисленных учеников на какое-то мгновение саккумулировались и прорвались в огромном мхатовском зале.
НА ТО И ПАМЯТЬ НАМ ДАНА…: сборник статей о театральном педагоге В.К. Монюкове. Владимир, 2008. Составители Надежда Васильева, Александр Курский. Под редакцией Бориса Михайловича Поюровского.
Сборник статей, посвященный выдающемуся театральному педагогу, режиссеру Виктору Варловичу Монюкову (1924-1984), составлен из воспоминаний учеников, коллег и людей, близко его знавших. Публикуются материалы, связанные с творческими командировками В.К. Монюкова в ФРГ, в Финляндию, в Чехословакию. Представлены некоторые его выступления и публикации. Книга сопровождается большим количеством фотографий.
Эта книга — признание в любви, долг памяти, взгляд в будущее.
Виктор Монюков — На то и память нам дана
Большая благодарность авторам сборника воспоминаний Александру Курскому и Надежде Васильевой за разрешение разместить на нашем сайте главы из этой замечательной книги, а также за всю оказанную ими помощь.
NASHTEATR.com – культурно-просветительское издание о культуре, театре, кино, истории. Наше издание рассказывает и о Московском Новом драматическом театре и истории Нового театра. Наше издание рассказывает о разных аспектах деятельности и жизни театров России и мира, истории театра.
Моя первая командировка от ВТО была в самом начале 50-х годов в город Иваново, где «незамужние ткачихи составляют большинство». О своем выезде я узнал лишь утром, надо было оформить командировку, получить суточные, успеть купить билет на поезд. Ю.Г.Шуб, один из фактических руководителей ВТО той поры, предупредил, что я еду не один, что меня будет «страховать» режиссер и педагог МХАТа Виктор Карлович Монюков — он уже успел сказать ему обо мне и попросил взять под опеку.
