Наконец-то, благодаря стараниям учеников и друзей Виктора Карловича Монюкова, выходит сборник воспоминаний о нем. Воспоминаний о личности необыкновенной, незаурядной, ярчайшей. О педагоге, давшем путевку в жизнь сотням молодых людей. О режиссере, поставившем на родине и за рубежом прекрасные спектакли. О человеке, который любил жизнь во всех ее проявлениях. Многогранно талантливом, необычайно интересном и очень умном, умевшем любить и дружить. Добром, но не добреньком, внимательном и чутком. Словом, о человеке и творце с большой буквы.
Прошло уже более 20 лет, как он ушел из жизни. И все эти годы я продолжаю думать о нем, вспоминая наши встречи, разговоры, его высказывания и действия, стараюсь представить себе, а как бы в тех или иных жизненных ситуациях поступил он, что бы сказал.
Знакомство наше относится к 1943 году, когда мне было всего 5, а Виктору Карловичу — 19 лет. Демобилизовавшись из армии в чине лейтенанта, он поступил на 1-й курс только что открывшейся Школы-студии МХАТа. Несмотря на юный возраст, я хорошо помню его в студенческие годы. Моя мама, Наталия Григорьевна Колотова, работала в Школе-студии со дня ее основания в должности заведующей учебной частью. Благодаря высокому авторитету мамы, пользуясь, так сказать, ее «служебным положением», я присутствовал на студенческих занятиях, репетициях, зачетах, экзаменах, дипломных спектаклях и не мог не обратить внимания на высокого, красивого студента Виктора Монюкова.
Мама дружила со многими студентами будущего первого выпуска Школы-студии, несмотря на почти десятилетнюю разницу в возрасте и должность завуча. Это единственный курс, со студентами которого она была на «ты». Особенно дружила с Виктором Монюковым, Татьяной Гулевич и Ольгой Фрид. Эту дружбу они пронесли через всю жизнь. Поэтому Виктор Карлович часто бывал у нас в доме, и я имел возможность общаться с ним «в неофициальной» обстановке.
Конечно, взаимоотношения пятилетнего мальчика и девятнадцатилетнего молодого человека, уже успевшего побывать на фронте, вряд ли можно назвать дружбой, тем более, что я называл его, единственного из студентов, «дядя Витя», а всех остальных — по имени. И только став подростком, начал обращаться к нему «Виктор Карлович», но перейти на «ты» так и не смог, несмотря на лестное предложение, высказанное им незадолго до кончины. Меня же он почему-то в шутку иногда величал «трагик», хотя ничего «трагического» в моем характере, как мне кажется, не было.
Об этом я рассказываю достаточно подробно, чтобы подчеркнуть, что наши взаимоотношения все время были в развитии и по мере моего взросления становились все более дружественными. И дружба наша была по-настоящему крепкой, радостной, светлой, не омраченной недопониманием или конфликтами.
В любом обществе, в любой компании Виктор Карлович был в центре внимания, даже когда это общество состояло из незнакомых ему людей. Потому что через минуту-другую становилось ясно: это человек громадного интеллекта, широкого кругозора и многообразия интересов. К тому же он был потрясающим рассказчиком и феерически остроумным человеком. На протяжении нескольких десятилетий мне доводилось общаться со многими выдающимися людьми, обладавшими и острым умом, и талантом устного рассказчика, но равных ему в этом отношении я не знал, за исключением, пожалуй, крупнейшего литературоведа и автора замечательных устных рассказов Ираклия Луарсабовича Андроникова. Все это сочеталось у Виктора Карловича с глубокими знаниями в различных областях культуры, искусства, науки, политики и религии. Поэтому он был необычайно интересен людям разного возраста, положения, различных устремлений и пристрастий.
Сожалею, что устные рассказы Виктора Карловича не были записаны. Часто это были совершенные в литературном плане и занимательные в сюжетном отношении новеллы, как, например, рассказ о том, как в середине 70-х годов он, отдыхая в Пушкинских Горах, неожиданно для себя принял участие во вскрытии могилы приятеля А.С.Пушкина Алексея Вульфа в Вороничах. Или рассказы о поездках в Германию, Швецию, Италию, Болгарию, но особенно в США. На этой поездке не могу не остановиться подробнее.
В 1963 году в СССР приезжала Стелла Адлер, известный в США театральный деятель и педагог. В ее драматической студии прошли школу многие знаменитые актеры, в том числе и Роберт де Ниро. В течение длительного времени она посещала занятия по мастерству актера у разных педагогов в Школе-студии, но особенно часто бывала на уроках Виктора Карловича. И вот у нее появилась мысль: с целью популяризации в своей стране идей великих реформаторов русской театральной школы пригласить в США Монюкова и нескольких ведущих актеров МХАТа, с кем лично репетировали К.С.Станиславский и В.И.Немирович-Данченко. Не без труда, собрав у меценатов необходимую сумму денег и добившись в СССР разрешения на организацию этой поездки, а в Госдепартаменте США выдачи виз, пожилая, но невероятно энергичная и целеустремленная Стелла Адлер впервые в истории культурных связей между нашими странами сумела организовать высадку актерско-педагогического «десанта» из Советского Союза на американской земле. Наша группа состояла из четырех человек: народная артистка СССР А.О.Степанова, актер МХАТа и заведующий кафедрой актерского мастерства Школы-студии, народный артист СССР В.О.Топорков, художественный руководитель актерского курса Школы-студии, режиссер МХАТа В.К.Монюков и театровед В.Н.Прокофьев. Эта маленькая, но «могучая кучка», без преувеличения сказать, покорила Америку. В течение полутора месяцев они с триумфом проводили мастер-классы, семинары и открытые уроки, читая лекции на театральных факультетах ведущих университетов США в присутствии крупнейших американских киноактеров, артистов драматических театров, режиссеров, критиков.
И в этой поездке необычайно ярко проявился многогранный талант В.К.Монюкова — педагога, режиссера, организатора. Неслучайно остальные члены делегации, будучи значительно старше его по возрасту, имеющие многочисленные звания, без колебаний признали тридцатидевятилетнего В.К.Монюкова руководителем. Как человек, обладающий всеми качествами профессионального дипломата — мгновенной реакцией, способностью к экспресс-анализу в неожиданно возникающих ситуациях, умением кратко и точно формулировать свои мысли, прекрасно разбирающийся в хитросплетениях политической жизни США, Виктор Карлович во время пресс-конференций отвечал на самые сложные, нередко каверзные вопросы. Как режиссер он выстраивал драматургию творческих встреч и распределял «роли» среди своих коллег таким образом, что они могли проявить себя во всем блеске. Так, в начале творческой встречи В.Н.Прокофьев говорил о всемирном значении учения К.С.Станиславского и Вл.И.Немировича-Данченко; затем А.О.Степанова замечательно рассказывала о своих великих учителях, о спектаклях, созданных ими; потом Виктор Карлович проводил открытые уроки по мастерству актера, раскрывая педагогические «секреты» в работе со студентами, и в заключение выступал В.О.Топорков.
Все творческие встречи русских артистов и педагогов в США проходили с потрясающим успехом, о чем подробно и восторженно писала американская пресса.
Виктор Карлович неоднократно поражал меня своим умением делать точный анализ происходящих в стране и в мире событий, давать верный прогноз на будущее. Но одно его политическое предвидение меня просто сразило.
В 1967 году он выезжал в Западную Германию. Там ему удалось побывать в разных городах, в том числе и в Западном Берлине. Хорошо владея немецким языком, читая местные газеты и смотря телевизионные передачи, он обратил внимание на неоднократно дававшего интервью лидера оппозиционной Социал-демократической партии Германии, правящего бургомистра Западного Берлина Вилли Брандта. Этот политик, по мнению Виктора Карловича, настроен искать компромиссы в отношениях с СССР, и если советское руководство в случае его прихода к власти проявит гибкость на переговорах, то отношения между нашими странами могут кардинально измениться в лучшую сторону.
Через некоторое время к власти в Западной Германии пришел Вилли Брандт, а менее чем через два года сбылось предсказание Виктора Карловича. В 1969 году руководители СССР подписали с канцлером Западной Германии мирный договор и соглашение по Западному Берлину.
Еще один пример. Было это в 1966 году, в преддверии XXIII съезда КПСС. Как-то вечером он зашел к нам домой несколько возбужденный. На вопрос: «Что случилось?», — ответил: «Ничего особенного». А немного позже рассказал, что был на совещании в райкоме партии, куда его в числе представителей творческой интеллигенции пригласили «посоветоваться, какие подарки нужно сделать XXIII съезду КПСС».
Думаю, не стоит рассказывать о том, какие «глобальные» проекты в виде специальных подарков съезду предлагались некоторыми гостями, польщенными оказанным им доверием. Последним из приглашенных выступил Виктор Карлович, который произнес всего одну фразу: «Самый лучший подарок съезду — не делать ему никаких специальных подарков, а продолжать добросовестно и ответственно работать и учиться». Слегка оторопевшие члены бюро райкома и «высокие» гости какое-то время находились в замешательстве, а затем, придя в себя, стали укорять Виктора Карловича за то, что он «не совсем правильно понимает и оценивает благородные устремления миллионов трудящихся нашей страны». Правда, делали они это в мягкой форме, ибо знали, что Виктор Карлович может ответить так, что мало не покажется. На том и разошлись.
Обо всем этом и поведал нам Виктор Карлович, говоря с грустью в голосе о карьеризме и глупости некоторых присутствовавших на том совещании людей.
Самое интересное произошло через неделю. Газета «Правда» — печатный орган КПСС — опубликовала открытое письмо Политбюро, в котором, в частности, говорилось о том, что в последнее время многие местные партийные организации увлеклись придумыванием «подарков» XXIII съезду КПСС, что лучшим подарком будут трудовые и производственные успехи.
В своих воспоминаниях о Викторе Карловиче я почти не касаюсь его педагогической деятельности, то есть его методов в работе со студентами. То, что он был выдающийся педагог, профессионал высочайшего класса — общеизвестно. Мне же хочется особенно сказать о той удивительной, прекрасной атмосфере радостного творческого созидания, которая царила на его уроках. Я очень любил приходить к нему на занятия, чтобы «зарядиться» этой атмосферой.
Во время уроков Виктор Карлович никогда не позволял себе раздражаться и, если у кого-то что-то не получалось, проявлял выдержку и терпение, спокойно продолжая работу. Рассердить его могло только нежелание студента трудиться по-настоящему, что, правда, случалось крайне редко, но если случалось, Виктор Карлович не кричал, не произносил нравоучительных сентенций, однако так остроумно и едко высказывался, что лучше бы… не знаю, что лучше бы…
Не понаслышке знаю, что он с удовольствием занимался со студентами.
Помню короткий разговор, который состоялся у нас во время неожиданной встречи на Пушкинской улице (ныне Большая Дмитровка). Виктор Карлович спешил в студию, а я и моя жена Галочка шли в противоположном направлении. После традиционных вопросов и ответов: «Как жизнь?» и «Как дела?» — «Все нормально», «Без приключений» и т.д., Виктор Карлович вдруг сказал: «Знаете, я сегодня, когда проснулся, обнаружил, что у меня хорошее настроение. Задумался, почему, и сообразил, что днем и вечером буду заниматься со своими ребятами».
В истории нет и не может быть сослагательного наклонения — это общеизвестно. И тем не менее, уверен, что если бы в конце 40-х — начале 50-х годов Виктору Карловичу удалось создать свой театр, о чем он и его сокурсники мечтали, его имя как режиссера сегодня произносили бы наряду с именами Г.Товстоногова, Ю.Любимова, О.Ефремова, А.Эфроса, А.Гончарова.
Виктор Карлович был замечательным режиссером. Право утверждать это мне дают его прекрасные спектакли и умение работать с актерами. Как композитору мне выпало счастье принимать участие в его постановках спектаклей, присутствовать на репетициях, наблюдая работу Виктора Карловича с актерами, художниками, с постановочной частью. А так как я имел удовольствие участвовать и в создании спектаклей его коллег, то вполне могу сравнивать, сопоставлять методы работы всех «моих» режиссеров.
Виктор Карлович никогда не занимался саморекламой, не заботился о своем так называемом «имидже» и, говоря современным языком, не «пиарил», а работал без шумихи. В былые времена подобная скромность была нормой в обществе интеллигентных людей, сегодня же считается недостатком и в лучшем случае вызывает снисходительную улыбку у тех, кто вершит делами в общественной жизни, политике, культуре и искусстве.
Неправильно было бы утверждать, что Виктора Карловича не интересовала реакция на его спектакли, но ему и в голову не могла прийти мысль о приглашении критиков на поставленные им спектакли с целью написания положительной рецензии, организации интервью с ним, выступления на телевидении, радио. К сожалению, ни он сам, в силу своей занятости и щепетильности характера, ни его друзья (и я в том числе), родственники, ученики, коллеги, ни при его жизни, ни после ничего не сделали, чтобы о нем, о его многогранной творческой деятельности, о его многочисленных учениках, о созданных им спектаклях знали как можно больше. Я, например, не уверен, что существует перечень всех поставленных им в стране и за рубежом спектаклей; что кто-либо из театроведов, критиков проявил в свое время интерес и посмотрел замечательный спектакль «Ленинградский романс» по пьесе А.Арбузова «Мой бедный Марат», поставленный им в драматическом театре германского города Саарбрюккена, о котором писали едва ли не все немецкие газеты. А кто из отечественных критиков, за исключением его близкого друга Б.М.Поюровского, удосужился прийти на представление спектакля «Женитьба Белугина» в Первом Московском областном драматическом театре и откликнуться на него рецензией? А ведь это был один из лучших спектаклей, поставленных на отечественной сцене во второй половине XX века по пьесам великого русского драматурга А.Н.Островского.
Меня связывали с Виктором Карловичем не только человеческие узы, но и творческие. Не скрою, я горжусь тем, что он считал меня своим соратником в деле создания сценических постановок.
Наше творческое содружество началось в 1958 году, когда он попросил меня, студента II курса Московской консерватории, подобрать из произведений других композиторов музыку к дипломному спектаклю «Гостиница “Астория”» по пьесе А.Штейна. Моя работа ему понравилась, на программке к этому спектаклю он написал: «Дорогой Алик! Верный друг наш и помощник! От имени всех участников спектакля поздравляю тебя с госэкзаменом и горячо благодарю. Твой всегда дядя Витя Монюков. 26.04.58г.».
За годы нашего творческого сотрудничества я написал музыку к шести спектаклям, поставленным им в московских драматических театрах. Влияние Виктора Карловича на мое становление как композитора трудно переоценить. Работа с ним доставляла огромное удовольствие даже тогда, когда он ставил передо мной трудные задачи. Исключительно важным было то обстоятельство, что он мне полностью доверял, но это вовсе не означало, что все сочиненное мною он безоговорочно принимал. По большей части одобрял, но иногда и отвергал, и делал это предельно тактично, говоря: «Подумай еще». Я мог позвонить ему в любое время суток, чтобы уточнить те или иные моменты, связанные с работой, и всегда получал обстоятельные ответы.
Редкое творческое взаимопонимание было между нами. Как-то Виктор Карлович попросил прийти к нему домой прочесть новую пьесу. Это была инсценировка по новеллам американских авторов. Спектакль впоследствии шел в Литературном театре. Когда я закончил чтение, он сказал: «Я сейчас не могу на словах объяснить тебе, какая музыка мне нужна, я ее… — и после небольшой паузы произнес: нарисую». На листке бумаги появились отдельно стоящие друг от друга три разновысоких куба, которые, если их объединить, напоминали пьедестал почета. «Все ясно, понял», — сказал я. Через некоторое время записанные оркестром три музыкальных номера были готовы. Три разных произведения одной и той же музыкальной темы как бы выражали три состояния главной героини на протяжении всего спектакля. «Это то, что мне нужно», — коротко сказал Виктор Карлович.
Когда мы говорили с ним о музыке к спектаклю «Женитьба Белугина», Виктор Карлович предложил просто подобрать романсы, народные песни, которые звучали в дворянских и купеческих домах второй половины XIX века, и «наделить» каждого из главных героев, составляющих любовный треугольник, «своим» музыкальным инструментом. Так, романсы, исполняемые образованной, начитанной, романтично настроенной молодой женщиной Еленой Карминой, звучали в сопровождении фортепьяно; романсы, которые пел Николай Агишин, ее возлюбленный из обедневших дворян, — под гитару, а народные песни, характеризующие ее мужа, молодого купца Андрея Белугина, — под аккомпанемент балалайки.
Предложенное Виктором Карловичем музыкальное решение спектакля было художественно очень интересным и в определенной мере новаторским в драматическом театре. И, несмотря на то, что я не сочинил к этому спектаклю ни одного музыкального номера, работа была увлекательной.
Виктор Карлович замечательно читал стихи и прозу. Он был мастером художественного слова высочайшего класса и весь свой богатейший опыт охотно передавал молодым артистам и студентам. Еще в конце 40-х — начале 50-х годов он готовил некоторых выпускников Школы-студии к государственному экзамену по «сценической речи». Эти литературные программы выходили далеко за рамки учебных, исполняясь с концертной эстрады. Так, например, Олег Борисов долгие годы исполнял на публичных концертах подготовленный с Виктором Карловичем к госэкзамену отрывок из романа М.Шолохова «Поднятая целина», а его однокурсник Алексей Головин, став прекрасным чтецом, постоянно продолжал сотрудничать с В.К.Монюковым, создавая свои программы.
Впоследствии Виктор Карлович возглавлял кафедру сценической речи и пластической культуры. Он был режиссером литературных программ известных артистов-чтецов: Б.Моргунова, И.Чижовой, А.Головина, И.Романовой, А.Азариной, А.Свенцицкого… Сам он очень редко выступал с концертной эстрады, но делал много записей на радио и на Всесоюзной студии грамзаписи «Мелодия». Тембр голоса у него был особенный, неповторимый: мягкость и «бархатистость» в нем органично сочетались с исполнительской значительностью, но без многозначительности. Голос звучал без нажима и ложного пафоса.
В советское время фирма «Мелодия» выпускала много пластинок для детей и юношества с записью музыкально-просветительских программ: сказки, рассказы о творчестве композиторов, избранные произведения отечественной и зарубежной литературы. И немалая толика записана Виктором Карловичем Монюковым.
Он умел дружить, другом был верным, преданным, заботливым и внимательным. Виктор Карлович часто бывал у нас дома, где чувствовал себя не как гость, а, извините за тавтологию, как дома. Отношения были настолько доверительными, что часто разговоры между нами носили исповедальный характер. По-видимому, в нашем доме он считал возможным, а иногда и необходимым выговориться. Если кто-то из нашей семьи отмечал день рождения или какое-либо торжественное событие, то одним из первых приглашался Виктор Карлович. Он как никто другой умел вести стол. На нашей с Галочкой свадьбе, которую мы справляли дома, он, естественно, был тамадой. В этот радостный для нас день он был особенно остроумен, весел и находчив. Ему удалось объединить в единый ансамбль весьма разношерстную компанию, состоящую из нескольких незнакомых друг другу групп: моих школьных друзей, друзей Галочки, наших с мамой общих друзей из Школы-студии МХАТ и родственников. И в том, что свадьба была необыкновенно праздничной, веселой и стала тем светлым, радостным событием, которое мы помним все эти годы, во многом заслуга Виктора Карловича — нашего Дорогого Человека-Праздника.
НА ТО И ПАМЯТЬ НАМ ДАНА…: сборник статей о театральном педагоге В.К. Монюкове. Владимир, 2008. Составители Надежда Васильева, Александр Курский. Под редакцией Бориса Михайловича Поюровского.
Сборник статей, посвященный выдающемуся театральному педагогу, режиссеру Виктору Варловичу Монюкову (1924-1984), составлен из воспоминаний учеников, коллег и людей, близко его знавших. Публикуются материалы, связанные с творческими командировками В.К. Монюкова в ФРГ, в Финляндию, в Чехословакию. Представлены некоторые его выступления и публикации. Книга сопровождается большим количеством фотографий.
Эта книга — признание в любви, долг памяти, взгляд в будущее.
Виктор Монюков — На то и память нам дана
Большая благодарность авторам сборника воспоминаний Александру Курскому и Надежде Васильевой за разрешение разместить на нашем сайте главы из этой замечательной книги, а также за всю оказанную ими помощь.
NASHTEATR.com – культурно-просветительское издание о культуре, театре, кино, истории. Наше издание рассказывает и о Московском Новом драматическом театре и истории Нового театра. Наше издание рассказывает о разных аспектах деятельности и жизни театров России и мира, истории театра.
Наконец-то, благодаря стараниям учеников и друзей Виктора Карловича Монюкова, выходит сборник воспоминаний о нем. Воспоминаний о личности необыкновенной, незаурядной, ярчайшей. О педагоге, давшем путевку в жизнь сотням молодых людей. О режиссере, поставившем на родине и за рубежом прекрасные спектакли. О человеке, который любил жизнь во всех ее проявлениях. Многогранно талантливом, необычайно интересном и очень умном, умевшем любить и дружить. Добром, но не добреньком, внимательном и чутком. Словом, о человеке и творце с большой буквы.
