Людмила Зыкина. Из книги Карины Филипповой «По тропкам и по кочкам шла маленькая точка»

Из книги Карины Филипповой «По тропкам и по кочкам шла маленькая точка»

Людмила Зыкина

«Исполнители моих песен»

О великой русской певице Людмиле Зыкиной можно говорить бесконечно. Сколько от нее было получено тепла, любви, внимания! Кроме голоса, кроме таланта, кроме мудрости, она еще была и щедра необыкновенно.

Посвящается
Людмиле Зыкиной

Как рассказать о солнце?
Просто оно греет.
Как рассказать о море?
Просто не хватит взгляда.
Как рассказать о ветре,
Что горе мое развеял?
Что о тебе скажу я?
Просто ты рядом.

Красота наших мест не подлежит сравнению ни с чем. Поэтому, когда Люся Зыкина с Витей Гридиным решили нас навестить, то случилось непредвиденное. Два дня попив нашей воды из Курьковского источника, Люся сказала:

— Да ну их, эти Карловы Вары, мы отказываемся от путевки, поживем у вас, если позволите.

Люся сказала, что, объехав весь мир, такой красоты не встретила нигде.

Они поселились в нашем сарайчике, потому что к тому времени сосед Гена дом наш спалил и прислал знаменитую телеграмму «ДОМ СГОРЕЛ ЦЕЛУЮ ГЕНА». Увидев, что у меня с домом погорело все нажитое имущество, Люся мгновенно перебросила мне такое количество своего гардероба, что я оказалась одетой с ног до головы.

Людмила Зыкина

Небольшой сарайчик был гостеприимен так же, как наши сердца.

Как-то Люсенька, очень чистоплотная дама, взялась мыть полы. Вошедший в тот момент молодой председатель колхоза, увидев надвигающуюся на него наклоненную в пояс фигуру, непочтительно похлопал ее ладонью по спине. Когда эта фигура развернулась в сторону нашего председателя и он увидел Людмилу Георгиевну Зыкину, то потерял дар речи.

Через месяц Люся с Витей построили дом в нашей деревне на особенном месте, где сливаются Волга и Держа. Но когда Гена предложил Люсе ей его стопить, то она, отказываясь от такой заботы, сказала:

— Спасибо, Геночка, Диодоровым ты уже стопил.

* * *

Ярким воспоминанием в моем сердце остался момент свадьбы моей дочери. Увидев приглашенных гостей, а это были почти все виповские товарищи, я потеряла дар речи и никак не могла начать свадьбу, стояла с широко раскрытыми глазами и крепко зажатыми губами вместо приглашения гостей к столу. Людмила Георгиевна сбежала из больницы, и, увидев, как я хлопаю в полной растерянности глазами (гостей больше ста, половины не знаю, торжество не начинается), она вдруг тихо запела а капелла величальные: «Ах, ты свет, Андреюшка, ах, ты свет, Иринушка», да так, что вся свадьба переместилась в поднебесье и покатилась как по маслу. А свекр моей дочери, старый князь Кирилл Николаевич Голицын, потрясенный, спросил меня:

— Кто это?

— Людмила Зыкина.

— Сама Зыкина?! Надо же, я, когда был юношей, трижды слушал Шаляпина. Как замкнулся круг… Да, — подумал я. — Две фамилии: Зыкина и Шаляпин в моем сознании слились навсегда воедино.

* * *

Но вот один случай вообще незабываем. Рассказал его народный артист Евгений Матвеев. В Афгане был тяжело ранен молоденький солдат. Необходима операция, а наркоза нет.

— Я все выдержу, если будет петь Зыкина. Включили запись, да так под нее вся операция и прошла. Только иногда солдатик кричал:

— Громче, Люсенька, громче! Ну прошу тебя, громче!

Интересуясь одиночеством Людмилы Георгиевны и тем, как складывалась ее жизнь, все задавали ей вопросы. Для того чтобы объяснить положение вещей, я написала для нее песню:

Ну что тебе сказать, любимый мой?
Я не с тобой — со сценой я обвенчана.
Она виной, победой и бедой
Тому, что вновь так одинока женщина.
Опять одна, но не моя вина —
Я просто к сцене приговорена.
Так хочется порой прийти домой,
Где тишина и нежность мне обещана.
Но разве ты поймешь, любимый мой,
Усталая о чем мечтает женщина?
Лишь в зале, что свиданья ждет со мной,
Вся полнота любви мне обеспечена.
О, не сердись, не я тому виной,
И пожалей меня — я только женщина.

Была ли она одинока, окруженная вечным почитанием, вечной похвалой таланту, вечной любовью зрителей? Когда она исполняла эту песню, то особое ударение делала на слове «одинока» женщина. Вот только тогда я поняла степень ее одиночества и пожалела, что уже в последние ее дни и я-то была нездорова, чтобы окружить ее вниманием и заботой, и только по телефону могла говорить нежные слова.

— Люсенька, скажи, пожалуйста, ты вот поешь о всякой доли женской. А у самой-то счастье было?

— Да знаешь, Кариша, четыре мужа, и ни с кем не сложилась судьба.
Я говорю:

— Ну а все-таки счастье было?

Она отвечает:

— Да.

И рассказала, как любивший ее человек черешней осыпал летом с ног до головы.

— А зимой, когда я лежала в кремлевской больнице, вдруг раздался звонок: «Еду!» Я, набросив шубку на халат, бросилась навстречу, а он, распахнув руки, схватил меня в объятия, швырнул в снег и начал так целовать, что, как снег не растаял и не превратился в воду, не знаю.

— А почему же ты не вместе с ним?

— Он был женат, и я никогда не посмела бы нарушить его состояние.

И тогда я написала ей романс:
Я о тебе и помню, и пою.
Ах, если бы предчувствовать заранее,
Когда в судьбу мятежную мою
Ворвешься ты верхом на урагане!
Я знаю, ты меня давно не ждешь —
Бег времени обратным не бывает.
Но ласковых черешен летний дождь
Все время о тебе напоминает.
Смешалось все: секунды и часы.
Пожар в снегу, беспечность и тревога,
И брошенные судьбы на весы,
И белый шарф на долгую дорогу.
Я знаю, ты меня давно не ждешь —
Бег времени обратным не бывает.
Но ласковых черешен летний дождь
Все время о тебе напоминает.
Я о тебе и помню, и пою,
Забытым пережитое не станет.
И как же я судьбу благодарю
За тот полет верхом на урагане!

И потом еще одно воспоминание. Мой день рождения 9 июля. В тот год это был девятый день со дня смерти Люси. После вечерней трапезы младшенькие в моей семье, дочь и внучка, пошли к речке прогуляться в час ночи. Деревня спала, а девочки мои сели на Зыкинскую скамейку (так называлась скамейка на-против ее бывшего дома, на том месте, где Зыкина, остановившись, осмотрела место и сказала: «Вот здесь будет построен дом. Лучше места я не знаю») и тихо сидели, глядя на белый туман, поднявшийся над Волгой. И вдруг с того берега Волги, где не было ни одного огонька — абсолютная ночная тьма, раздался Люсин голос: «Издалека долго течет река Волга». Что это было — видение или подарок судьбы, но девочки мои, потрясенные, пришли домой и, рассказав мне то волшебное видение, которое им было послано, так и не поняли, что же это было на самом деле.

Из книги:

В книге замечательной актрисы, известной поэтессы Карины Филипповой собраны воспоминания о друзьях и учителях, которые стали знаковыми фигурами нашей эпохи, а также ее рассказы, своеобразные миниспектакли, в которые вложено так мно­го сердца, души и любви к русскому человеку и родному языку, что они и на бумаге сохранили энергетику, родившую их на свет.

Из книги Карины Филипповой «По тропкам и по кочкам шла маленькая точка»

ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ