12. Юлия Фрид «Истории» (Воспоминания о Викторе Монюкове)

Из сборника статей о Викторе Карловиче Монюкове «НА ТО И ПАМЯТЬ НАМ ДАНА» 

КИРА ГОЛОВКО «ОБРАЩЕНИЕ К ПОРТРЕТУ»… Читать ранее 

Читать далее…  МИХАИЛ КУРИЛКО-РЮМИН «ЛЮБЛЮ КРАСИВЫХ ЛЮДЕЙ»

Юлия Фрид «Истории»

(глазами родных, близких, коллег)

Может быть, я меньше, чем кто бы то ни был, имею право писать о Викторе Карловиче. Не так много я с ним общалась. Но с его жизнью на протяжении почти сорока лет была тесно свя­зана жизнь моей мамы Ольги Юльевны Фрид. Его нет на свете, ее нет на свете. Некому уже, к несчастью, вспомнить, как весело и интерес­но они учились вместе в Школе-студии, как дружно, радостно и плодотворно работали в той же Школе-студии. Всю жизнь. До его последних дней. А потом еще двадцать лет она преподавала без него и всегда помнила, всегда рассказывала своим ученикам, тем, кому уже узнать Монюкова не довелось.

И все же я хочу поделиться тем, о чем теперь никто, кроме меня, и не знает. Тем, чему свидетелями были только сам Виктор Карлович, мама и я. Это мои детские, юношеские воспоминания и впечатления от общения с ним. Он часто бывал у нас дома. Они с мамой создавали, как тогда называлось, композиции. Такие литературные спектакли, приуроченные к самым важным по тем временам датам. Например, к столетию Ленина или к 60-летию Октябрьской революции. Чем от­метить праздник? Композицией. Кто умеет ее написать и поставить? Только они. При этом, по возможности, не сильно покривив душой и не наступая на горло собственной песне.

Для меня их совместное творчество было праздником. Они сыпа­ли наизусть несметным количеством стихов, потрясающе интересно рассуждали и придумывали. Параллельно все очень вкусно обедали и, естественно, слегка выпивали. Тут же вспоминали какие-то истории из своей юности, тут же рассказывали о великих актерах, поэтах, драматургах и режиссерах — жизнь подарила им множество встреч с самыми удивительными людьми.

Большую часть времени, пока они писали свои композиции, я просто сидела рядом и слушала. Но иногда доводилось что-то вста­вить к месту и мне. А уж если предложение принималось, это было высшей наградой. Однажды, не помню по какому поводу, им пона­добилось стихотворение о том, как поэт изучает мир, себя и окружа­ющих. Я побежала искать. И нашла у абсолютно мной нечитанного тогда Бориса Пастернака «Во всем мне хочется дойти до самой сути, в работе, в поисках пути, в сердечной смуте…». В восторге от такого открытия, с криком: «Смотрите, какой неизвестный хороший поэт!» я принесла томик им. Ну чем не подходит в революционную компози­цию в 77-м году! Виктор Карлович не засмеялся, а важно и немного снисходительно сказал: «Мы знаем такого поэта, деточка. И стихи эти тоже читали. Но, видишь ли, сейчас это как-то не ко времени. А ты молодец, вкус хороший. Иди, читай дальше, но пока, к сожале­нию, только про себя. Очень полезное занятие».

Вообще Виктор Карлович казался мне самым большим остро­умцем и острословом. Вернее сказать, в моем личном рейтинге он стоял на третьем месте среди всего человечества. А человечество, по тогдашней детской начитанности и образованности, ограничива­лось следующими людьми: на первом месте были Ильф и Петров, на втором стоял Михаил Светлов, а следом за ними шел Монюков. Такую оценку он принимал с благодарностью и все с той же, свой­ственной ему, ироничной снисходительностью. «Поучись, почитай еще, девочка, и тогда, наверное, я уступлю почетное третье место кому-нибудь другому».

Еще из маминых рассказов я помню, как на них в самые серьез­ные моменты нападал неудержимый хохот. На педсоветах, особенно на партсобраниях. Виктор Карлович мог с совершенно невозмутимым видом вдруг подбросить ей записку с какой-нибудь карикатурой, эпи­граммой или просто ерундой. Она раскалывалась, что-то дописывала, возвращала ему. И тогда они уже не могли остановиться. Смеялись так, что однажды их уникальный, любимейший ректор Вениамин Захарович Радомысленский швырнул о стол очки с криком: «Пре­кратите! Я вас рассажу!». После такого неожиданного обращения к ним, как к школьникам, остановиться они тем более не могли. Икая, собирали разлетевшиеся в разные стороны дужки и стекла очков и пытались успокоить В.З., чтобы у него не поднялось давление.

Отдельной, без преувеличения, стихией в их жизни были коман­дировки. Поездки по городам и весям, где они — ведущие столичные педагоги — смотрели и консультировали спектакли, где их обожали и ждали всегда. От Вениамина Захаровича это, кстати, нужно было скрывать. Он не терпел их отлучек и всегда чувствовал, когда они уезжали. Не успевала, например, за мамой закрыться дверь, как раздавался телефонный звонок и нежнейший голос произносил: «Здравствуй, ласточка, будь добра мамочку». Приходилось что-то выдумывать, а прямо говоря, врать. Но как бы то ни было, уезжа­ли они с нескрываемым удовольствием. Во-первых, предоставлялся повод вырваться из повседневных забот, во-вторых, ездить — всегда интересно, в-третьих, это служило дополнительным заработком и, в-четвертых, в таких поездках они становились абсолютно бесша­башными и молодыми. Может быть, по порядку я все расставила и неправильно, но по сути это было именно так.

Кстати, о заработке. Однажды Виктор Карлович решил утаить от, не знаю уж какой, своей семьи заработанные в поездке деньги. И попросил, чтобы их прислали на мамин адрес. Мама, как верный друг, пообещала его не выдавать. Деньги пришли. Она пошла полу­чать. Тут выяснилось, что адрес ее, а фамилия-то его. Не дают. Пошли второй раз вместе. Оказалось, что перевели на фамилию Монюков, а у него в паспорте значится Франке. Не дают. Говорят: «Вы что с ума сошли! Адрес не ваш, фамилия не ваша, она вам кто?». Он отвечает: «О! Сразу не объяснишь, кто она мне. Это долгая история…». Короче говоря, деньги отправили назад. Потом оттуда звонили ему домой и в Школу-студию, спрашивали, куда и на чье имя присылать. Конечно же все тайное, как учили нас в детстве, стало явным. Но как они весе­лились, когда им в сто двадцать первый раз не выдали эти деньги!

Из своих поездок они привозили кучу историй: как кто-нибудь из них традиционно опаздывал на поезд — справедливости ради ска­жу, что чаще это была мама, и билеты непременно были у нее. Как покупали, а потом обязательно возвращались в магазин и меняли экзотические, часто никому не нужные подарки. Как ходили во вся­кие интересные места, что видели, с кем встречались.Наверное, это мелочи. Но из таких мелочей складывалась жизнь. Слишком рано их не стало. Слишком много историй с ними не про­изошло…

КИРА ГОЛОВКО «ОБРАЩЕНИЕ К ПОРТРЕТУ»… Читать ранее 

Читать далее…  МИХАИЛ КУРИЛКО-РЮМИН «ЛЮБЛЮ КРАСИВЫХ ЛЮДЕЙ»

Из книги:

НА ТО И ПАМЯТЬ НАМ ДАНА…: сборник статей о театральном педагоге В.К. Монюкове. Владимир, 2008. Составители Надежда Васильева, Александр Курский. Под редакцией Бориса Михайловича Поюровского.

Сборник статей, посвященный выдающемуся театральному педагогу, режиссеру Виктору Варловичу Монюкову (1924-1984), составлен из воспоминаний учеников, коллег и людей, близко его знавших. Публикуются материалы, связанные с творческими командировками В.К. Монюкова в ФРГ, в Финляндию, в Чехословакию. Представлены некоторые его выступления и публикации. Книга сопровождается большим количеством фотографий. 

Эта книга — признание в любви, долг памяти, взгляд в будущее. 

Виктор Монюков - На то и память нам дана
Виктор Монюков — На то и память нам дана

Большая благодарность авторам сборника воспоминаний Александру Курскому и Надежде Васильевой за разрешение разместить на нашем сайте главы из этой замечательной книги, а также за всю оказанную ими помощь.

Из сборника статей о Викторе Карловиче Монюкове «НА ТО И ПАМЯТЬ НАМ ДАНА»

ПОДЕЛИТЕСЬ ЗАПИСЬЮ